Тайна

– Я побежала на работу, мам. До вечера! – Она поцеловала Барбс в щеку и перекинула через плечо лоскутную сумку. – Кстати, – добавила она, – по дороге домой зайду к папе Петулы, так что немного опоздаю.

Упоминание отца Петулы всегда заставляло Барбс нервничать и предчувствовать неладное.

– Ты пойдешь к Ральфу?

– Да, он сказал, что что-то для меня приготовил. На работу он так и не вернулся, поэтому забегу к нему по дороге домой. Наверное, хочет подарить мне какую-то мелочь на Рождество.

Лорейн всегда жалела Ральфа Ханиуэла. Его гипертрофированная забота всегда раздражала Петулу, но он был добрым и думающим человеком, и дочь была для него центром вселенной. Как мать Петулы могла уйти из такой хорошей семьи, по сей день оставалось для Лорейн загадкой. Эта злыдня даже не появилась на похоронах Петулы, а просто прислала Ральфу открытку с соболезнованиями его горю. Его горю. Как будто к ней оно не имело никакого отношения. Лорейн трудно было забыть, каким ударом это стало для отца Петулы.

Когда Лорейн подошла к дому Ральфа, уже стемнело, и шторы в гостиной были задернуты. Прежде чем войти, она прошла в садик, чтобы проведать Ниблза. Увидев бывшую хозяйку, кролик подпрыгнул к прорези в клетке, и Лорейн просунула пальцы внутрь и погладила его шершавый нос.

– Как ты, крепыш? – розовые глаза Ниблза светились, как драгоценные камни, на белой шерсти. Ей было приятно отметить, что клетка была, как всегда, чистой, и у Ниблза был большой кусок сена, в котором можно греться холодными зимними ночами.

Входная дверь была приоткрыта, но Лорейн посчитала, что более вежливо будет все же позвонить в дверь. Звонок был из тех, что играли какую-то бесконечную мелодию. Когда ответа не последовало, она открыла дверь и вошла в коридор.

– Ральф, где вы? Я позвонила, но вы, наверное…

Она осеклась, увидев толстый коричневый конверт на стойке в прихожей. На нем черным толстым маркером было написано ее имя. Она тщательно ощупала конверт и решила, что внутри – книга. С его стороны было актом величайшей доброты думать о ней в такое тяжелое время.

Чувствуя себя грабителем, она прошла по коридору в кухню. Ральф явно полдничал. На плите стояла скороварка, и Лорейн узнала запах любимого блюда Петулы – мяса с овощами. Рядом стояла баночка с красной капустой с разводами от ее ярко-фиолетового сока. Открыв дверь в столовую, она услышала, как игла проигрывателя крутится на отыгравшей пластинке. Лорейн сняла ее и вернула на место, взглянув на название песни – «Я не смог бы жить без твоей любви». Ральф слушал свою любимую песню в исполнении тезки Петулы.

– Ральф, – снова позвала она. – Это Лорейн, где вы?

Она вернулась в прихожую и подошла к лестнице, чтобы ее голос было слышно наверху. Потеряв терпение, она взялась за перила и поставила ногу на первую ступеньку. В эту секунду она увидела его, а точнее – подошвы его клетчатых тапок. Его тело свисало с перил второго этажа.

Глава 31

Раскошеливаться на индейку не было никакого смысла, так что рождественский ужин Дейзи ничем не отличался от обычного воскресного. Она купила небольшую курицу, которую планировала фаршировать и приготовить ароматную подливу с нотками портвейна. Этого должно было хватить и на завтрашний обед. Рецепт она нашла в женском журнале, там еще рекомендовалось добавить мед и пастернак. Это показалось Дейзи немного странным, но все же она решила попробовать, несмотря на то что потом придется чистить противень.

Ей очень хотелось, чтобы Майки остался с ней в этот вечер. Утром она смогла бы устроить для него настоящий праздник, но мальчик переживал, что Дед Мороз не сможет его найти, если его не будет дома, и поэтому Дейзи обещала, что обязательно зайдет в гости. Подарки для Майки ей пришлось отдать Андреа заранее, хотя она и умирала от желания видеть лицо Майки, когда он будет их открывать. Но она не могла не проявить уважения к чувствам мальчика. Первое Рождество без отца и так обещало быть нелегким.

Дейзи еще раз полила курицу подливой и убавила газ. Надев шапку с меховой опушкой и пальто, она отправилась к дому Майки. Снега не было, но день был солнечным, и изморозь на ветках деревьев делала его похожим на рождественскую открытку. В ванночке для птиц стучала клювом по льду зарянка, а из трещин свисали похожие на сталактиты сосульки.

Утром на Рождество они с Джери всегда ходили в «Тавернерс», пока их индейка запекалась в печке. Сельвин в это время года бывал в особом расположении духа и угощал посетителей бесплатными горячими коктейлями и домашними сладкими пирогами. И даже Триша полюбила эту традицию, и все старались не обращать внимания на то, что по вкусу ее выпечка и в подметки не годилась выпечке Барбс, и поглощали жирные куски с напускным удовольствием.