Тайна булгаковского «Мастера…»

«Маркиз д’Орсиньи, дуэлянт, но кличке „Одноглазый “ „Помолись!“.

Слово «кличка» в этом представлении явно призвано было напомнить современникам Булгакова о кличках партийных. Но почему у маркиза они такие странные?

В древнегреческих мифах существо с одним глазом зовётся цикло пом. Вглядимся в слова: «Ц иК лоп», «О дноглазый», «П омолись»! Не правда ли, знакомое сочетание букв: Ц, К,

О и П! Они встречались нам, когда речь заходила о Керженцеве, ответственном работнике О т дела А гитации и П ропаганды ЦК (ОАП ЦК). Кстати, не его ли запечатлел драматург в образе одноглазого дуэлянта?

Подобное «копание» в буквах кому‑то может показаться занятием абсолютно никчёмным. А уж поиски в них какого‑то тайного смысла могут и вовсе вызвать подозрения, что у самого «искателя» фантазия разыгралась настолько сильно, что начала слегка «зашкаливать».

«Диагноз» этот был бы абсолютно справедливым, если бы через два года Илья Сельвинский не написал пьесу «Пао‑Пао», главным героем которой была обезьяна по кличке Пао. А ПАО — это (в перевёрнутом виде) всё та же аббревиатура О тдела А

гитации и П ропаганды ЦК ВКП(б). Неужели это тоже случайность? Не слишком ли много «случайных» совпадений, обнаруживаемых вокруг партийного органа, досаждавшего тогда очень многим?

Но вернёмся к «Кабале святош». Аббревиатура названия пьесы — «К.С.» — идентична инициалам вождя. Ведь это в 30‑х годах Сталин стал для всех Иосифом Виссарионовичем. В 20‑е же годы его ещё продолжали называть кличкой, сохранившейся со времён подполья — К оба С талин. Те же К.С., что и в названии пьесы. Да и сами слова «Коба» и «Кабала» очень созвучны.

Один из персонажей пьесы (королевский шут) назван Справедливым сапожником. Монарх то и дело обращается к нему за советами. И шут их даёт, дурачась и веселя Людовика.

Почему драматург сделал своего «справедливого» героя именно «

сапожником»? Почему не «садовником», не «пекарем» или не «лекарем»? Да потому, что сапожником был отец Сталина. И современникам Булгакова это было хорошо известно.

Прозвище шута (Справедливый Сапожник) по‑французски звучит как «Juste Cordonnier» или «Жу ст Ко рдоньер». Так и тянет предположить, что слогом «ко» Булгаков отсылает нас к Ко бе, а слогом «жу» — к фамилии Джу гашвили.

Пригласив Мольера в королевский дворец, король внезапно предлагает ему:

«ЛЮДОВИК. Сегодня вы будете стелить мне постель».

И Мольер идёт исполнять королевскую волю. Идёт с гордостью!.. В этом эпизоде автор, видимо, надеялся на зрителей, которые должны помнить поговорку о том, что постелить можно мягко, да спать будет жёстко.

По ходу пьесы король вслух размышляет о Мольере. Однако трудно отделаться от ощущения, что аналогичные слова, но уже в свой адрес, хотел услышать сам Булгаков:

«ЛЮДОВИК. Дерзкий актёр талантлив… я попробую исправить его, он может служить к славе царствования. Но если он совершит ещё одну дерзость, я накажу».

Но вот король обращается к Мольеру с вопросом:

«ЛЮДОВИК. Скажите, чем подарит короля в ближайшее время ваше талантливое перо?

МОЛЬЕР. Государь… то, что может… послужить… (Волнуется.)

ЛЮДОВИК. Остро пишете. Но следует знать, что есть темы, которых надо касаться с осторожностью. А в вашем „Тартюфе“ вы были, согласитесь, неосторожны. Духовных лиц надлежит уважать. Я надеюсь, что мой писатель не может быть безбожником?

МОЛЬЕР (испуганно). Помилуйте… ваше величество…

ЛЮДОВИК. Твёрдо веря в то, что в дальнейшем ваше творчество пойдёт по правильному пути, я вам разрешаю играть в Пале‑Рояле вашу пьесу „Тартюф“.

МОЛЬЕР (приходит в странное состояние). Люблю тебя, король!..»

Разве не хотелось Булгакову, чтобы с теми же словами к нему обратился большевистский «король»? Разве не мечтал опальный драматург о том, чтобы его «Дни Турбиных» вновь пошли на сцене. И если для этого потребовалось бы… Да он бы отдал всё, что угодно.

Неужели всё?