Тайна Черного моря

Из темных недр аппарата выглянул коротко стриженный человек в серебристом комбинезоне, ошарашенно огляделся. Глотнул свежий воздух.

— Коля, мы живы... — прошептал он на чистом русском языке. То ли самому себе, то ли внутрь консервной банки. Потом взгляд пришельца упал на лежащего в десяти метрах от НЛО чумазого блондина в окровавленной рубахе с павлинами и шортах по колено. Несколько секунд оба разглядывали друг друга. — Hey, mister! — наконец несмело сказал пришелец. — Where аre we? Whats happen?

Блондин приподнялся на левой руке, пожал плечами и улыбнулся. Наконец мегатонник сообразил, почему интуиция подсказывала ему не тушить намедни зажегшуюся ветошь под допотопной баллистической ракетой в Военно-морском музее.

— Все нормально, мужики. Все окей. Просто наступает новый день. — Язык еле ворочался во рту.

Потом прапорщик Российской армии Анатолий Хутчиш перевернулся на спину, устало раскинул руки и устремил взгляд в небеса.

Эпилог

1 августа, понедельник, 20.30 по московскому времени.

Объект У-18-Б

На следующий день администрация Летнего сада не нашла лучшего выхода, чем закрыть сад «на просушку». Естественно, после длительного разговора с кем следует.

Просушкой занялся особый отряд УСО (Управления специальными операциями) петербургской Федеральной Службы Контрразведки, ключевые посты в котором занимали знаменитые «вымпеловцы». Помимо них хватало и штатских очкариков.

Последних в реактивном порядке вытаскивали из-за прилавков ларьков, из рекламных агентств, или агентств недвижимости, или прочих мест, где высококвалифицированные эксперты по баллистике, спектральному анализу, теории вероятности и прочим мудреным штучкам пережидали трудные, малооплачиваемые времена.

Одетые в вышедшие из моды двубортные клетчатые и в «елочку» костюмчики, эксперты жмурились на вечерний свет и чувствовали себя неуверенно. Отвыкли эксперты от осознания собственной, значимости. С умным видом, демонстрируя, так сказать, товар лицом, они до хрипоты спорили над выуженным из озерца листом жести. Получалось, что в споре, скорее всего, победит низенький длиннорукий экс-сотрудник Института Экономических Проблем Переходного Периода, поскольку его голос был на целую октаву выше какофонического многоголосья оппонентов.

Вкратце его позиция сводилась к следующему: у таинственного аэронавта не было никаких шансов подняться на подобном аппарате в воздух, что очевидно из самой конструкции «крыла»; скорее всего, молекулярный анализ жести покажет, что «самолетику» не менее двухсот лет и что, вполне вероятно, все эти двести лет он спокойно пролежал на дне пруда. Примерно со времен падения Тунгусского метеорита.

Не к месту вспомнили недобрым словом Матиуса Руста. Разогрев себя мантрическими рассуждениями о подъемной силе, угле атаки, срыве потока, ламинарности и турбулентности, а также о центрах тяжести и давления, научные работники перешли от «утопленника» к окопавшемуся космическому кораблю.

Оплавленный гравий похрустывал под дешевенькими турецкими сандаликами. Счетчики успокаивали допустимым уровнем радиации. Военспецы провожали процессию гражданских экспертов равнодушными взглядами.

«Не может быть!», «Вы только подумайте!», «Ах, как неудобно!» — всплескивали эксперты огрубевшими, отвыкшими от синхрофазотронов ладонями, заслышав, что, по всей вероятности, попадание по касательной в орбитальную станцию «Мир» произвел самозапустившийся экспонат Военно-морского музея (см. отверстие в потолочных перекрытиях означенного музея и оплавленный пол под ней) — баллистическая ракета морского базирования Р-11ФМ работы конструктора В. П. Макеева — и что несшие космическую вахту космонавты едва успели совершить аварийную расстыковку спускаемого аппарата со станцией и благополучно, хотя и вслепую, приземлились на территории Санкт-Петербурга.

Подняться на невероятную для себя высоту [87] музейному экспонату помогло лишь то, что перед помещением в музей боеголовку демонтировали, оставив только обтекатель.

У остывшего модуля космической станции «Мир» разговоры велись тоже маловразумительные. Опять со своими комментариями вперед лез, размахивая длинными ручищами, бывший сотрудник Института Экономических Проблем Переходного Периода. Но после того как одну из версий он обозвал «происками ЦРУ», вокруг него образовалась мертвая зона.

Военспецов же почему-то гораздо больше занимали найденные в закопченной траве два заточенных штырька «белого металла» со следами человеческой крови.

В это самое время в хирургическом отделении Военно-медицинской академии вокруг накрытых простынями обгорелых трупов копошилась группа патологоанатомов. Старшему группы при виде содеянного неидентифицированным(и) убийцей(ами) вспомнилось, как в студенческие времена он грузил свиные туши на мясозаводе. Ничего страшнее за всю свою жизнь он не видел.