Тайна Кутузовского проспекта

...Заместитель начальника отдела редких сплавов — рослый, широкоплечий человек с негритянской шевелюрой, хмуро выслушав Костенко, спросил:

— Анализ проб у вас с собой?

Костенко протянул ему заключение НТО.

Человек внимательно ознакомился с заключением экспертизы, вызвал секретаршу (расфуфыренная стерва, откуда в хорошенькой девке — если грим стереть — столько холодного хамства?), попросил сделать две копии и пригласить товарища из первого отдела...

— Как мне вас величать? — спросил Костенко. — Вы не представились.

— Ах да, простите, товарищ Кузьменко, меня...

— Не Кузьменко, а Костенко, с вашего позволения.

— Простите еще раз... Я Иван Спиридонович Назарян. Вы меня, скажу прямо, ошарашили вашей экспертизой... Это ж стратегическое сырье особого назначения... Мы считаем его по граммам...

— Где добываете?

— Я не могу ответить на этот вопрос, скажу прямо... Секретные данные...

— Американцы с разведспутников НАСА имеют об этом информацию?

— Конечно... Но зачем нам самим подтверждать их выводы?

— Заключенных на добыче этого элемента используют?

— Сейчас придет наш первый отдел, — Назарян откинулся на спинку кресла, — с ним обговорите детали, я готов помочь только техническими спецификациями.

Сотрудником первого отдела оказался совсем еще молодой человек лет тридцати пяти, веснушчатый, одетый вызывающе шикарно, с хорошей улыбкой — внезапной и открытой.

— Я Ромашов Сергей Георгиевич, — представился он, — служба безопасности и все такое прочее.

— Костенко Влади...

— Знаю, знаю, Владислав Романович... В связи с чем ваших коллег заинтересовал наш металл?

— Он не коллег заинтересовал, а меня...

— Вы же в отставке, насколько мне известно... А дело по убийству Ястреба поручили вести капитану Строилову... Вас утвердили внештатным консультантом...

— Хорошо работаете, — заметил Костенко. — Мне еще об этом не сообщили... Откуда этот Строилов?

— Из академии, Владислав Романович... С кафедры следственной работы.

— Я должен понять вас так, что разговаривать вы намерены с ним? Консультант, да еще внештатный, вас не устраивает?

— Ну почему же... Мы готовы побеседовать с вами и ответить на те вопросы, которые входят в нашу компетенцию...

Кто же меня эдак-то подсек, подумал Костенко, я ведь в рапорте черным по белому написал, что прошу разрешить мне довести до конца прерванную (не по моей вине) работу. Ей-ей, как скорпионы в банке...

— Тогда я изложу суть дела, а вы уж решите, вправе ли мне отвечать или нет, ладно?

Назарян и особист кивнули одновременно, однако Назарян при этом мельком глянул на большие часы с вестминстерским боем, стоявшие в углу кабинета.

— Итак, вчера шилом или, если хотите, штыком был убит киоскер Ястреб, имеющий... имевший выходы на человека, который контактирует с неким американцем... Ястреб сидел в одном лагере со спутником американца, — отбывал срок за садизм: до пятьдесят третьего был следователем МГБ... Номер «Волги» использовали с чужой машины, сворачивали отверткой, в ней тоже обнаружена примесь вашего хитрого металла... Ночью была убита женщина, ее ударили ребром ладони по шейным позвонкам, а потом бросили под машину... У нее дома продолжается обыск, и я... точнее, руководство группы... сориентировали оперативных сотрудников на поиск всех металлических предметов — нет ли там каких статуэток, ножичков или вилочек с примесью вашего металла. Вот, собственно, и все.

— Что значит старая гвардия, — заметил особист. — Весь доклад — две минуты.

— К понятию «старая гвардия» я чаще отношу Молотова или Кагановича, — отрезал Костенко.

— Мерзавцы, конечно, но работать умели, этого у них не отнимешь... Авиационные заводы во время войны ставили за три месяца, — заметил Назарян.

— Только потому, — сказал Костенко, — что Байбаков вымаливал у Берии дополнительное питание для каторжан, в основном партработников ленинской поры... Строили действительно быстро, но похоронили там не менее ста тысяч большевиков...

Словно бы стараясь уйти от этой темы, особист поинтересовался:

— У вас есть оперативные данные на американца?

— Я допрашивал его в свое время...

— Вы же не служили в ЧК...

— Этот американец меня интересовал с восемьдесят первого... Впрочем, — отыграл Костенко, — он был русским, эмигрировал, шел по моему профилю, по делу «катал». Аферы, но с выходом на мафию... Для вас, полагаю, он интереса не представлял... Другое дело — человек, который возил его на машине с фальшивыми номерами до пятьдесят третьего, повторяю, был майором или подполковником бывшего МГБ... Потом его судили и дали пятнадцать лет...

— Фамилия?

Костенко улыбнулся, ответив вопросом на вопрос:

— Фамилия? Если б я знал всех, кто сидел в Саблаге по делам Берии или Абакумова, я бы назвал фамилию...

— Ни фото, ни робота?

— Есть фоторобот.

— Можно взглянуть?

— Зайдите к капитану Строилову, он теперь шеф... Но по роботу его опознал убитый, Михаил Ястреб. Кличка у этого садиста была Хрен.

— Можно познакомиться с вашей разработкой? — спросил Ромашов.

— К начальству обращайтесь...

— Мы дадим наше заключение по металлу завтра к вечеру. Согласны, Иван Спиридонович? — Ромашов обернулся к Назаряну.