Тайна Кутузовского проспекта

— Я ж говорю, почерк у оперов плохой... Я обратил внимание, десять раз дело утюжил... Какой смысл врать этим людям? По-моему — никакого... Да, верно, следов насилия и воровства не было, но не значит ли это, что к версии обыкновенного грабежа нас подталкивал убийца, оставивший на полу гильзу? Профессионал наверняка б забрал... А перед нами разыграли спектакль любительства...

— Почему? Испуг, желание поскорее уйти...

— Верно... Все верно, только почему в районе двенадцати в квартире слышался шум льющейся воды? А когда Федорова говорила по телефону с друзьями, то никакого шума не было? Вроде б только она с кем-то переговаривалась... Кстати, подружку свою, Маргариту, она звала к себе после часа, та приехала раньше... И знаете, что я сейчас подумал? Как-то мой друг из ЧК сказал, что разведчики, желая избежать подслуха, включают воду — никакое радио или телевизор не упасет от звукозаписи, все равно отделят нужные голоса от посторонних, а вот шум воды делает невозможным сохранить смысл того, о чем говорят люди, желающие хранить тайну... Кто-то из наших выдвинул версию, что Зоя Алексеевна, попав в отказ, была связана с организацией, которая помогала деньгами таким же, как и она, несчастным... Я начал крутить эту линию, но поступил приказ — «не надо, ерунда, мы проверяли»... А что, если нынешний Дэйвид, в прошлом Давыдов, был тогда у нее? Или Хренков... Тьфу, Сорокин! А уж эта сволочь наверняка знает, как уходить от звукозаписи...

— Связи не вижу.

— Я тоже пока не вижу, но что-то во мне молотит... Чем дальше, тем больше меня интересует, чем этот советский Дэйвид занимается в Америке. Мы допрашивали по делу Зои племянника Арманда Хаммера, почему-то писали его «Гаммером», и очень большую лису допрашивали, по имени Лев Иосифович Родин, американский бизнесмен русского разлива... Как думаете, можем через них установить нынешнюю профессию Дэйвида, которого возит в «Волге» с чужими номерами садист с плачущими глазами — штурмбаннфюрер Сорокин, он же Хренков?

Строилов, подражая Костенко, ответил с ленцой:

— Мне сегодня в Госконцерте сказали — я наобум лазаря туда позвонил, — что Дэйвид сейчас подвизается в качестве менеджера русскоязычных писателей и актеров.

Костенко усмехнулся:

— Ну, Строилов, ну, сукин сын, умыл меня, губочкой обтер, как младенца! Ну а дальше? Кассетки-то Зоины где?! Где они?! Кому понадобились?!

Спрыгнув с подоконника, Костенко достал записную книжку, пролистал ее, досадливо выматерился, полез в карман, перебрал несколько визиток, нашел нужную, набрал номер и, закурив, присел на краешек стола:

— Алло, товарищ Ромашов? Это Ко... Неужели у меня такой приметный голос, что по первым словам узнаете? Правда? Хм, не знал... Ну, здравствуйте, угрозыск приветствует ЧК... У меня вопрос: не могли бы вы — а если не можете, то кто может из следственной службы КГБ — установить: не имел ли некий Сорокин из бывшего следственного или Пятого управления, ранее называвшегося Секретно-Политическим отделом, осужденный в пятьдесят седьмом за палачество, в личном пользовании пистолет марки «Зауэр»? Я-то? С Петровки... Телефон? Сейчас спрошу... Какой у вас номер, товарищ Строилов? Готовы? Диктую...

...Строилов позвонил Костенко около часа ночи, долго извинялся за то, что так поздно тревожит, наконец объяснил:

— Я бы не посмел вас тревожить, Владислав Романович, но эксперты из Ярославского областного НТО сообщили, что лодку слесаря Окунева подняли...

— Того, который из кооперативного гаража? Что в Саблаге сидел?

— Именно... Так вот, ребята считают, что лодочку его кто-то расконопатил перед тем, как отправить по рыбу... И бензина в мотор залили на самое донышко, только б к середине озера выехать...

— Окунев один там был?

— В том-то и дело, что привез его какой-то приятель на «Волге»..

— Только не говори, что это был Сорокин.

— Не говорю. Другой был. То ли кавказец, то ли еврей... Переночевал у той бабки, где всегда останавливался Окунев, уехал затемно, вот все, что пока имеют.

— Ехать туда надо.

— Завтра поутру отправлюсь.

— Вам нет резону... Вы — городской, пусть там районная милиция граблит, они это умеют... Вы меня ждите, у меня завтра архиважная встреча.

С кем — не сказал. Он и не мог говорить об этом никому. Если хочешь сделать настоящее дело, научись молчать, иначе все пробалаболится.

7

— Эмиль Валерьевич, вы мне поверьте, — Варенов снова подался к боссу. Пахнуло перегаром. Хренков поморщился, откинулся на спинку стула; на холеном, сильном лице мелькнуло жалостливое презрение. — Я битый-перебитый, тертый-перетертый, Эмиль Валерьевич, сейчас самое время уехать на отдых! Володя точно формулировал: «лечь бы на грунт, опуститься на дно»... Я это шкурой своей изодранной чувствую...

— Обнаружил за собой слежку? Что-то подозрительное во дворе? Странные телефонные звонки? Если чувство подтверждено фактами, тогда это спасительная интуиция, повод для действия... Если же просто кажется — надо перекреститься, нервы разгулялись... Негоже, Исай, впадать в панику попусту...