Тайна Лабиринта

Из-за ажурных решеток на окнах судить о времени суток было затруднительно. Конечно, регулярные призывы к молитве слышны в Куррате повсюду, однако они еще не успели встроиться в мои биологические часы, как у аманиан.

– Скоро начало вечерней молитвы, – ответила Махира.

– Тогда я должна поспешить.

Вечерняя молитва начиналась с закатом. Том, безусловно, торопился завершить аутопсию до сумерек, и, следовательно, еще не ужинал. Возможно, его выносливость и помогла бы ему пережить еще день без особого ущерба для здоровья, но не могла же я сознательно позволить ему есть отравленное, если имеется хоть малейший риск, что Нур не ошибается!

Я попыталась встать, но доктор положила мне руки на плечи, не позволяя встать с софы.

– Вы никуда не пойдете. В доме найдется, кому доставить по назначению и сообщение, и еду.

– Хватило же мне сил дойти сюда, – возразила я, еще раз попытавшись подняться, однако, чтоб удержать меня на месте, особых усилий не требовалось, и Нур, очевидно, понимала это не хуже, чем я.

– А что, если кто-нибудь подслушает ваше предостережение и решит прибегнуть к более жестким мерам? – сказала она.

– Тем больше у меня причин быть там, с Томом. Или вы предлагаете бросить его в опасности?

– Умм Якуб, – вмешалась Махира, прежде чем наш спор успел разгореться еще жарче, – я велю нашему повару приготовить для него корзину. Если он получит подарок из дворца шейха, отказ от ужина с базара никому не покажется странным. А предупредить его можно и позже, вдали от посторонних ушей.

Ослиное упрямство подзуживало настаивать на моем изначальном плане… однако нельзя было не признать, что предложение Махиры куда разумнее.

– Хорошо. Только я предпочла бы ночевать у себя, – сказала я.

Дабы убедиться, что состояние мое не ухудшается, Нур потребовала, чтоб я на некоторое время осталась лежать на софе. Вскоре после заката я наконец-то покинула дворец – с сопровождающими, с собственной корзиной, в которой хватило бы пищи не только на ужин, но и на завтрак, и даже на ленч, и со строгим наказом назавтра остаться дома, а в Дар аль-Таннанин – ни ногой.

Теперь предстояло самое трудное: найти уважительную причину для нашего с Томом отсутствия (впрочем, самым трудным было даже не это: я отроду не умела спокойно сидеть на месте, когда назревает беда). Размышляя над этим в одиночестве, за ужином, в своей комнате, я горько рассмеялась.

– Наверное, – сказала я тарелке вареного нута, – можно просто сказаться больными. Тогда отравитель решит, что добился своего.

При условии, что не задался целью довести сию драму до внезапного трагического конца…

Не успела я покончить с ужином, как ко мне постучалась Авива.

– Внизу ждет ваш брат, – сообщила она, заглянув в комнату.

– О, господи, – невольно выдохнула я, поднимаясь из-за стола. – Ну конечно, еще бы. Иду.

В нетерпении расхаживавший по двору Эндрю обернулся на звук моих шагов, как ужаленный.

– С тобой все в порядке? – спросил он, но прежде, чем я успела ответить, продолжил: – Ну да, какое там! Я слышал, там, у шейха, ты в обморок упала. Сядь, ради бога.

– «В обморок» – это, пожалуй, преувеличение, – сказала я. – Голова закружилась, вот и все. Я вполне в силах стоять и даже ходить.

– Что ж, присядь хоть ради моего спокойствия, а?

В этом я уступила – хотя бы ради возможности поговорить о чем-то еще, кроме моей устойчивости или же нехватке таковой.

– Это не малярия ли? – спросил Эндрю, переболевший сей хворью в Койяхуаке и прекрасно знавший ее симптомы.

– Нет, не малярия. На самом деле…

Тут я запнулась и призадумалась. Стоит ли рассказывать Эндрю о подозрениях Нур? С одной стороны, это встревожит его куда сильнее известия о моем обмороке. С другой стороны, если дело действительно в яде, об этом нужно поскорее сообщить Пенситу, дабы злоумышленника арестовали. Но может ли за всем этим стоять сам Маазир? Или же он работает на кого-то еще? Если так, кто он – соучастник или слепое орудие?

Все эти мысли вводили меня в замешательство с самого начала ужина, и к ответу я с тех пор не приблизилась ни на шаг. Оставалось только жалеть, что первым ко мне не пришел Том, и я не смогла рассказать обо всем ему, прежде чем впутывать в дело брата.

Между тем мое молчание встревожило Эндрю сильнее прежнего. Присев передо мной на корточки, он взглянул мне в глаза.

– Так что же с тобой? Что-то еще хуже малярии?

– В некотором смысле… – я с силой протерла глаза, однако в голове от этого ничуть не прояснилось. – Нур… то есть, доктор Махиры… Она считает, э-э… Она считает, что моя болезнь – не случайность. Что она кем-то подстроена.

– Ты хочешь сказать… – обдумав мои туманные намеки по порядку, Эндрю вскинул голову и изумленно поднял брови. – Чушь какая-то! Кто, говоришь, так считает? Смотревший тебя доктор – причем женщина?

– Не смей так говорить, – сказала я. – Она прекрасно знает свое дело. Я хочу проверить ее гипотезу, воздержавшись от еды, которую доставляют нам в Дом Драконов. Время ухудшений моего самочувствия навело Нур на мысль, что проблема в пище с базара. Если же Нур ошибается – что ж, обращусь к другому доктору.