Тайна Летающей Женщины или Исповедь Старейшины Чая

Мост, как живой, вздохнул, скрипнув своими подсохшими прутьями, как только они вступили на него. Смотритель стал немного отставать от Ван, делая нарочито медленные и тяжелые шаги, отчего по мосту пошла неприятная волна. Вдруг соломенная сандалия Ван зацепилась за выступавший прут, и Ван стала падать. В это время до нее докатилась боковая волна, и мост стал в буквальном смысле уходить у нее из-под ног, отчего она упала на край моста, боясь по-прежнему выпустить из рук веревку, продетую через верхний край корзины.

Смотритель мгновенно ловко улегся на центр моста, впившись в него пальцами, как кошка когтями. Ван пыталась задержать свое падение, но прутья цеплялись за ее одежды и не давали ей ухватиться за поручни в нужном месте. Наконец она осмелилась отпустить корзину, но было уже поздно, мост в очередной раз изогнулся и, как беговая лошадь сбрасывает неопытных седоков, вырвал из рук Ван свои прутья и последнюю надежду. От ужаса и неожиданности она даже не могла кричать. Быстрый поток подхватил ее тело и понес вниз по течению. На прутьях моста остался обрывок красной ленты.

Через некоторое время мост успокоился. Смотритель встал, подошел к месту падения Ван. Внимательно вглядываясь вдаль, вниз по течению реки, он проследил, как поток толкал корзину, которая издалека казалась просто маленьким зеленым листком, упавшим с дерева.

Ван нигде не было видно. Смотритель отцепил обрывок красной ленты и вернулся в дом. В доме он показал обрывок ленты Госпоже. Та сразу все поняла.

Конечно, родители не могли допустить отношений сына с прислугой, но они не могли и отправить девушку куда-нибудь в другое место. Это было неспокойное время. Для безопасности семьи никто из тех, кто служил в Северном доме, не должен был покидать его, если он знал и лицо Господина и его детей. Поэтому Ван не могли отправить к родителям в деревню, но и находиться в доме после произошедшего утром у пруда было для нее невозможным.

Это огорчило меня. А последующее путешествие в нижний мир добавило немного беспокойства. В теле Ван была воплощена душа одного из наиболее жестоких правителей враждующею с Ши Нань Сун рода, который должен был терпеть позор в облике девушки. Беспокоило меня то, что теперь эта душа может найти себе более «подходящее» тело для своего воплощения и представлять более сильную опасность для рода Нань Сун. И это вполне вероятно может произойти как раз в период жизни моего ребенка.

Вечером прибыли гости — это были приглашенные в загородный Северный дом Нань Сун главы семейств и их жены с книгами записи дат рождений и зачатий, чтобы выбрать наиболее благоприятный брак для Ши. Астрологи находились в отдельной комнате, куда по очереди вызывались лично главы семейств. Когда все даты были переписаны и проверены, астрологи приступили к расчетам. Им предстояла большая работа.

Гости, уже изрядно нагулявшись по дорожкам сада и насмотревшись на рыбок в пруду, на диковинные деревья и цветы, собранные в саду, стекались в зал, где был большой круглый вращающийся диск, служивший столом. Сам по себе стол состоял из трех дисков, самый большой из которых находился внизу, а поменьше — вверху. В центре верхнего диска стояли четыре большие позолоченные статуи Будды и четыре маленькие, так что в сумме их было восемь; их окружало множество цветов в специальных плоских вазочках и благовоний. Свечи стояли в позолоченных, в форме лотоса, подсвечниках, отчего их свет усиливался и имел тонкую структуру, заставляя шелка играть и быть «живыми».

Гости и хозяева могли видеть друг друга. Все разногласия были забыты. Предстояла мирная трапеза. Так как гостей было много, стол прокручивали по сигнальному звону маленького колокольчика, чтобы всем угодить. В мгновение ока все три яруса стола оказались заполненными дымящимися яствами. Пустые тарелки исчезали так же бесшумно, как появлялись  новые блюда, столь прекрасные, будто сошедшие с древних фресок.

Это был просто гастрономический праздник. Орешки кешью, такие же маленькие кусочки цыпленка, молодые побеги бамбука, прожаренные до золотистой корочки, — и все это, заправленное кунжутным маслом, — особенно быстро исчезало со стола. Черные яйца, соленые ушки, кальмары, трепанги, длинный белый рис с креветками и еще чем-то неуловимым, черный рис с солеными орешками, жареные овощи, жареные кусочки угря и еще много-много всего, на описание чего может уйти тысяча страниц книги — но это была бы самая «вкусная» книга. Сладкие блюда также удались в тот день — чего стоили только тортики, покрытые кремом из взбитых белков, пропитанных соками разных ягод и фруктов, наполненные мелкими прозрачными цукатиками зеленых, красных, оранжевых и просто всех невообразимых цветов.