Тайна мертвого ректора. Книга 1

Аверин занял место в первом ряду перед трибуной, затянутой бархатом черно-синих цветов Академии, и внимательно выслушал произнесенную Меньшовым речь. Утром трибуны еще не было, значит дивы построили ее специально для мероприятия. Под негромко звучащий гимн знамя Академии приспустили примерно на треть. Меньшов сошел с трибуны, уступив место ректору отделения чародеев. Звонкий голос женщины разнесся над безмолвной толпой.

Аверин и так был наслышан о многих достижениях Светлова. Но слушая прощальные слова, не мог не восхититься тем, какую яркую и насыщенную жизнь прожил этот человек. И сколько всего полезного успел сделать. Кто знает, сколько бы важных дел он совершил еще, несмотря на весьма почтенный возраст, если бы его жизнь не оборвалась таким поистине трагическим образом. Нет, убийцу нужно найти во что бы то ни стало.

– Впечатляет? – раздался за спиной Аверина тихий вкрадчивый голос.

Аверин обернулся. Проректор Меньшов, незаметно протиснувшись сквозь толпу, стоял сзади. Лицо его было непроницаемо.

– Да, хорошая речь, – согласился Аверин также полушепотом.

– Железная леди… – Меньшов головой указал на чародейку. – Вы придете на поминки?

– Разумеется. А что с официальными похоронами? Вы будете их проводить?

– Конечно. Тела у нас нет, но, как вы знаете, на этот счет существуют определенные традиции.

Традиции Аверину были известны. Если человек трагически погибал, сожранный дивом, было принято хоронить пустой гроб или урну. И над этим гробом проводилась всенощная заупокойная служба, чтобы душа погибшего таким ужасным образом упокоилась с миром.

Аверин задумался. А ведь никто не отмаливал душу его отца. До последнего времени никто и не знал, что в склепе вообще нет его тела.

– Но Коллегия профессоров приняла решение, что мы дождемся возвращения Инессы. Она должна присутствовать на похоронах. И огласить последнюю волю Ивана Григорьевича, если таковая имелась.

«Разве что они ей приказали», – вспомнил Аверин слова Петровича и добавил:

– И вот еще. У меня возникло несколько вопросов к профессору Вознесенскому.

– Вы же с ним уже говорили?

– Да, как со свидетелем убийства. Однако в процессе следствия всплывают различные обстоятельства, и я хотел бы кое-что уточнить.

– Ах да, вы же были в библиотеке. Узнали от Петровича что-то новое? – тут же навострил уши Меньшов.

– Не совсем, – уклончиво ответил Аверин. – Но профессор оказался на месте взлома одним из первых.

– Конечно, давайте я вас провожу, – любезно предложил Меньшов и, мельком взглянув на собеседника, едва заметно улыбнулся:

– Не волнуйтесь, я не буду вам докучать. Не забудьте, пожалуйста, про поминальный обед.

Аверину стало немного совестно от того, насколько явно желание отделаться от проректора отразилось на его лице, поэтому он спросил:

– Профессор Вознесенский весьма сильный колдун, верно?

– Да. Почти как я в молодости.

– В молодости? Мне казалось, ему уже за пятьдесят.

– Пятьдесят шесть. Эх, Гермес Аркадьевич, когда вам стукнет столько же, сколько мне, нынешний ваш возраст будет казаться юностью. Что же касается профессора Вознесенского, он весьма талантлив и сейчас является главным кандидатом на место проректора, если я займу ректорский пост. А если не займу… что же… он вполне может стать ректором.

Слова Меньшова со всей определенностью ставили Вознесенского в разряд главных подозреваемых. Однако Владимир в числе прочих проверял его алиби на момент попытки взлома Хранилища, и оно оказалось безупречным: профессор был в своем коттедже вместе с женой, а во время убийства находился на виду в общей ложе. Впрочем, как и Меньшов. И это не исключало возможность управлять слабым дивом-помощником.

За разговором Аверин в сопровождении Меньшова подошел к одетому в строгое черное пальто мужчине. Меньшов откланялся, а Аверин обратился к профессору.

– Вы не могли бы уделить мне пару минут, – поздоровавшись, попросил он.

– Я полностью в распоряжении следствия, – с готовностью ответил Вознесенский. Закончив фразу, он плотно сжал губы, на скулах заиграли желваки. Зол на преступника? Или у его эмоций есть другие причины?

– Я хотел узнать о вашем диве, Петровиче. Вы предприняли… какие-то меры в отношении него после происшествия в Хранилище?

– Безусловно, – подтвердил Вознесенский. – С помощью ошейника я примерно наказал его за вопиющее головотяпство, если вы об этом. Управлению нет нужды проверять или запрашивать дополнительные меры взыскания, Академия всё еще способна самостоятельно покарать своих слуг. Я знаю, что вы допрашивали Петровича, он доложил вам?

– Разумеется, нет. Мой див ощутил сильный след боли. Не слишком ли суровое наказание вы применили?