Тайна мертвого ректора. Книга 1

– Заклятие похоже на Черный веер. Возможно, создано на его основе. Но в Черном веере жертве дается в руки предмет, например веер, и человек, пользуясь им, попадает под власть чародея. В Кукловоде же используется игла. Пока она в теле и соприкасается с кровью – жертва находится полностью во власти чародея. И «хозяин» дает четкие инструкции и указания, достаточно подробные, что именно жертва должна сделать. Своей воли у жертвы нет, но если инструкции очень точные, то со стороны сложно заподозрить, что с ней что-то не так.

– Хм. Насколько подробные? Вы имеете в виду, что можно составить алгоритм, по которому будет действовать жертва? То есть «ты должен встать в восемь утра, выйти на пробежку, здороваться с каждым встречным, пробежать пять кругов, зайти в кофейню и выпить кофе, потом подойти к полицейскому и ударить его ножом в живот три раза»? Я правильно понял?

– Да. Поэтому заклятие и называется «Кукловод». Опытный чародей может составить жертве такую инструкцию чуть ли не поминутно.

– Опасная штука.

– Верно, – согласилась проректор. – Именно поэтому у заклинания высокий порядок и оно находится в Хранилище.

– И заклинания, и сама заклятая игла в Хранилище? В основной его части, так?

– Верно.

– Хочу еще кое-что уточнить. Как будет реагировать жертва, если во время выполнения заданий ей встретится что-то, не входящее в инструкцию? Например, подняться по лестнице, про которую чародей не знал? Или жертве велели сесть в автобус номер три, а он не пришел?

Женщина задумалась.

– Вы имеете в виду, насколько сохраняется свобода воли? Сложно сказать. Как вы понимаете, о действии Кукловода у меня только общие представления. В действии я его не видела. Но думаю, лестница или лужа не составят проблем. А вот автобус… не знаю. Возможно, жертва вернется к чародею, не сумев выполнить задание.

– А если зачарованный встретит знакомого?

– Пройдет мимо. Если в инструкции не сказано «приветствовать всех знакомых».

Аверин взял свой бокал и задумчиво повертел в руках. Если ректора Светлова заставили пойти в хранилище при помощи Кукловода, то это хорошо объясняет его поведение. В инструкцию могли входить и приказы библиотекарю, и вскрытие Хранилища, но не было указаний по поводу питья чая с конфетами. И оставался открытым вопрос, как именно злоумышленник мог заполучить заклинание из Хранилища. Ведь для этого туда надо попасть.

– А повторить это заклятие возможно? Сделать вторую иглу и использовать ее? Недавно я столкнулся с применением заклятия Замкнутой цепи. Я слышал о нем на уроках истории, знаю в общих чертах, как оно действует, но не смог бы использовать. А князь Рождественский смог.

– Вам нужно поднять бумаги князя, – заметила Наталья Андреевна. – Наверняка он изучал Замкнутую цепь в рамках курсовой или дипломной работы. На старших курсах под руководством преподавателя студенты могут исследовать некоторые заклинания невысокого порядка.

– А более высокого? Студенты могут получить к ним доступ? Никто не писал, случайно, дипломной работы по Кукловоду?

Наталья Андреевна отвернулась к окну и замолчала. Пытается вспомнить? Или не хочет говорить?

Верным, похоже, оказалось и то и другое.

– Студентам не разрешают изучать заклинания начиная с четвертого порядка. Но бывают исключения. Естественно, под жестким контролем куратора.

– Это означает, что Кукловода кто-то изучал?

Она сплела пальцы между собой. Снова эмоции? Очень интересно…

– Катенька Френкель. Она писала дипломную работу по Кукловоду. Под моим руководством. Очень талантливая девочка. Лучшая моя ученица. Все были уверены, что она… далеко пойдет, – в голосе Натальи Андреевны гордость смешалась с горечью.

Опять Френкель? Однако в этот раз она не может быть причастна: после больницы чародейка вернулась в тюрьму, где ожидала исполнения приговора.

Недавно состоялся суд, и ее признали виновной в пособничестве в убийствах, участии в преступном сообществе, изготовлении особо опасного оружия, похищениях и многих других более мелких преступлениях. А вот выдвинутое прокурором обвинение в государственной измене доказано не было. Адвокату удалось убедить присяжных, что Екатерина понятия не имела, что способствует свержению власти.

– Я знаю, что ее признали виновной, – негромко добавила Наталья Андреевна. – Что ее ждет? Каторга? Она написала мне, что ее приговорили к каторжным работам…

– Вы ведете переписку?

Это был неожиданный поворот. Но ответ на свой вопрос Аверин получить не успел – вездесущий Меньшов незаметно, словно див, оказался возле их стола. В руке у него имелся бокал с чем-то оранжевым. Проректор тоже предпочитает сок?

– Не помешаю? – поинтересовался он.

Аверин только открыл рот, чтобы вежливо объяснить, что предпочел бы продолжить беседу с Натальей Андреевной наедине, но сказать ничего не успел.

– Нет, что вы, – одними губами улыбнулась его собеседница, – берите стул и присаживайтесь. Мы не обсуждаем никаких секретов.

Меньшов поставил бокал на стол, отошел к одному из соседних столиков и взял свободный стул. И спросил, усаживаясь:

– И о чем же вы говорили, если это не секрет?