Тайна Ночи Свечей

Щедрая на дополнения к чужим рассказам, Тера крайне не любила язвительные пояснения к собственным. Редкий талант друга — в кратчайшие сроки довести собеседника до белого каления, порой действовал даже на нее. Тогда-то в ход и шел секретный неразменный козырь — единственный случай, по чьей непогрешимости не мог пройтись даже Ригби. Ведь именно он стал тем героем, благодаря которому у бескорыстного добра появился несокрушимый форт надежды. Не будь этого надежного идейного укрепления, Тера уже давно сдалась бы и перестала пытаться доказать другу, что мир далеко не так плох и отвратителен, как кажется на первый взгляд и что за него еще есть смысл повоевать. Но и этот каменный довод оказался не вечен! Стоило кровавой Ночи Свечей уступить место новому дню, как он рухнул прямо на глазах Теры, похоронив под обломками ее единственную надежду на счастливый исход всего предприятия…

Давнее событие, маскировавшееся все эти годы под редкое исключение из циничного подхода Ригби, на самом-то деле оказалось ничем иным, как одним из самых досадных и горьких примеров гуманного жизненного принципа Теры.

Неприкосновенная доброта наконец сделала то, чего от нее надеялись никогда не увидеть. Принесла-таки свои гнилые поздние плоды и стала молча ждать пока, погрузившаяся в невеселые раздумья героиня, соизволит отведать ядовитого благодарственного угощения.

Тера прекрасно осознавала, что произойдет дальше. Знала, что нужно уносить ноги, пока не растаял последний призрачный шанс выбраться с пустыря живой, и все равно не могла сдвинуться с места, или хотя бы пожалеть об оказанной некогда помощи. Это был их общий выбор, ее и Ригби, один из немногих по-настоящему верных и нужных, как они оба думали… Так как же так вышло, что именно из-за того памятного события, сейчас у ее ног расползалось туманное марево Злого моря, а тот, о ком они заботились и кого искренне любили, даже не смотрел в ее сторону и не откликался на собственное имя?

Теперь-то Тере стало понятно, что именно так напугало «сгоревших» и заставило жаться к спасительным стенам башни. Им, как и прежде, был ведом истинный, первобытный страх, заставляющий подчиняться инстинктам и делать все возможное, только бы выжить и сохранить то последнее, что осталось от их рассыпавшихся личностей. Не поддалась всеобщему оцепенению лишь растерянная зеркальщица. Да и какой смысл? Оплетавшее башню живое дерево, могло защитить прядильщиков, даже тех, от кого почти ничего не осталось, но только не ее — чуждую, враждебную Корде преступницу!

Горечь и тревога… Слишком поздно она распознала их предостерегающий привкус. Дурное предчувствие, как обычно, не обмануло. Но что толку, если она так и не сумела вовремя остановиться?

Пока Тера напряженно вглядывалась в клубы белесого, мутного тумана, желая разглядеть плывущие знакомые очертания, живое марево незаметно подкралось со спины и отсекло единственный путь к отступлению. В распоряжении зеркальщицы осталась лишь небольшая свободная площадка у покосившейся стены и одинокий дразнящий выступ высоко над головой. Будь у нее побольше места для разбега, она бы непременно осуществила попытку взобраться на него, но места не было, как не было и магии, только, причиняющее нестерпимую боль, вывихнутое плечо и обманчиво мирное затишье перед надвигающейся бурей.

Оживший туман замер всего в паре шагов от нее, на границе четко очерченного полукруга. Складывалось впечатление, будто он натолкнулся на невидимую преграду и ему это явно не нравилось. Агрессивная завеса потемнела и уплотнилась, но так и не смогла пересечь черту. Тера выдохнула с облегчением. Что бы не остановило чары, ей оно не вредило, а значит не стоило и беспокоиться. Прислонившись спиной к стене, она равнодушно закрыла глаза и не глядя отшвырнула подальше от себя бесполезный парик и изорванный наряд северянки. Отпала нужда в поиске огня для уничтожения опасных улик. Ни одно жаркое пламя не могло сравниться по разрушительной силе с ледяным ужасом, перетекающим с места на место в поисках лазейки на границе ее маленького убежища. Древняя, вечно голодная магия Злого моря поглощала все, до чего дотягивалась, будь то хоть выброшенные жалкие тряпки со следами жизненных сил и магии, хоть целые быстроходные корабли, если те не успевали убраться подальше.