Тайна Ночи Свечей

— О, что Вы, честность — это лучшая приправа, ею можно улучшить вкус любого, даже самого непритязательного блюда. Я с удовольствием оценю стряпню вашей кухарки. Уверен, она далеко не так плоха, как Вы говорите, к тому же, я голоден и не намерен искать другое заведение. «Хитрая рыба» мне приглянулась! — елейным голосом уверил, закипавшего от бешенства хозяина, шуттанец, украсив свои слова для верности, самой широкой и благодушной из своих улыбок.

Не подействовало и это. Двуликий наконец решил отбросить всю свою фальшивую вежливость и уже двинулся в сторону клиента, не желавшего покидать его таверну по-хорошему, как откуда-то из глубины дома донесся звук бьющейся посуды, грохот падающей мебели и, в довершение, — женский визг, по всей видимости, принадлежащий оклеветанной недавно, кухарке.

Моментально забыв о чужестранце, хозяин ринулся на помощь вопящей прислуге. Шуттанец, в свою очередь, дождался, пока двуликий скроется в соседней комнате, быстро поднялся и бодрым шагом проследовал к широкой лестнице, ведущей на жилые этажи.

Миновав открытые двери пустых комнат, о которых хозяин так неуклюже соврал, что было совсем не удивительным, шуттанец замер перед одной из двух запертых и начал выстукивать старый условный знак. Не успел он воспроизвести и половины ритмичных ударов, как дверь резко распахнулась, а на пороге появилась та, кого он не видел долгих четыре года.

Глава 5.1 Встреча старых друзей

Еще древние мудрецы — основатели королевства Шутта, собираясь вокруг своих весело потрескивающих костров для философских бесед и споров на вечные темы, сходились в едином мнении, что наибольшей безжалостностью отличались два страшных союзника — Время и Расстояние, выступавшие под единым черным знаменем губительными походами на незыблемые крепости неразрывной дружбы, вечной любви и нерушимого слова, казавшиеся такими стойкими и непобедимыми.

Смелые защитники не хотели думать о том, что их святыни, сложенные из чистых и прочных камней, выдержавшие ни одно сражение, рухнут прямо у них на глазах, просыпаясь мелким песком сквозь пальцы и уносясь туда, откуда ни одна сила больше не сможет их вызволить. Люди верили до последнего и осознавали, что бой, которого, даже не было, проигран, лишь в тот момент, когда объединенное войско Времени и Расстояния проходя мимо них, унесет трофеи, еще недавно принадлежащие старинной крепости, так ревностно оберегаемой всеми силами, ценой бесчисленных жертв.

Так думали давно ушедшие за грань мудрецы Шутты и об этом же могли рассказать многие, столкнувшиеся с невидимой армией. Но только не те, кто спас свою крепость, покинув ее на пороге бунта, способного расшатать камни фундамента и разрушить самые надежные стены не хуже любого внешнего врага. Порой, Время и Расстояние не обращали в пыль их покинутые замки, а наоборот, отстраивали и шли дальше, передав власть Случаю, способному вернуть былых владельцев и заставить тех ценить то, что они чуть не потеряли навсегда, поддавшись гордыне и нелепому гневу.

Молодой шуттанец, так и оставшийся стоять с занесенной для очередного стука рукой, никогда бы не открыл, разорвавших его душу слов, которые сказал ему жестокий проводник Случая, а, замершая в нерешительности, неспособная перешагнуть порог зеркальщица, ни за что не созналась бы в своем горьком раскаянии за разжигание бунта. Но все это было уже не важно, как и то, что между стремительным бегством из их уютной, теплой крепости, выстроенной еще в раннем детстве и неожиданным возвращением сейчас, пролегло долгих четыре года.

Тера с необъяснимой тревогой вглядывалась в знакомые черты и никак не могла поверить в то, что стоящий перед ней человек — не злая шутка ее затуманенного колдовством сознания, а тот, кого она и не надеялась больше встретить. Ей очень хотелось протянуть руку и убедиться в реальности видения, а еще лучше, как раньше, сесть рядом и положить свою бедовую голову на самое надежное во всем свете плечо друга. Но она не могла даже пошевелиться или выпустить ручку двери, ставшую теперь наикрепчайшей из земных опор.

Зеркальщики, с первых же разбитых зеркал, становились заложниками памяти — своей и чужой. Они получали опасный дар, а вместе с ним и все обещанные беды, посылаемые на головы тех, кто заведомо решал вредить зеркалам. Для них суеверные рассказы о несчастиях были суровой реальностью, а потому никаких подарков от счастья они никогда не ждали и не просили. Такова была их натура и проявлялась она в самые неподходящие моменты, то оттягивая, а то и окончательно руша, любые шансы на счастливую и спокойную жизнь.

— Уж не могущественному ли королевству Шутта мы нечаянно стали на хвост, раз сам господин посол по особо важным поручениям явился лично, да еще и без официального извещения о своем неминуемом визите? — напустив в голос побольше деланной почтительности, нарушила, затянувшееся молчание Тера. Она решила не поддаваться глупым порывам и сразу убедиться в том, что чудес для нее не заготовлено.