Тайна Ночи Свечей

Услышав из уст шустрой Салли слова, знаменующие открытие собрания, которые традиционно произносила сама Мэрри, хозяйка дома решила перехватить инициативу пока не поздно. Она собралась с мыслями, подавила разгоравшееся желание треснуть нахалку подносом и приступила к докладу.

— Масляное пятно на левом кармане сюртука выдало преступную тайну нашего скрытного господина, — возвестила она заговорщическим шёпотом и тут же представила доказательства, предъявив тонкую полоску промокательной бумаги. Без обоснований в тайном клубе нельзя было отстаивать даже самые очевидные факты.

— Масло попало на карман не с внешней стороны, как могло произойти с любым другим честным двуликим, испачкавшимся масляной лампой, а с внутренней!

— Что-то я не понимаю… Какое отношение сторона пятна имеет к честности двуликих? — стал горячиться антиквар Полскинс. Его собственные карманы не раз служили поводом для недовольства госпожи Тилли Полскинс. Всему виной была удивительная рассеянность барсука, рассовывавшего по карманам в минуты задумчивости все, что только можно. Он в тайне стыдился своего маленького порока и не хотел, чтобы тот разрастался до целой преступности, как выходило из доводов Мэрри Корендир.

— Все очень просто, — вмешался библиотекарь, осененный страшной догадкой. — Снежный господин ворует книги!

В ответ на это нелепое предположение раздалось несколько единодушных хмыканий и многозначительное «М-да» от куницы Салли.

— Согласна, ворует, — будничным тоном подтвердила Шмыгинс, порадовав оленя, но тут же добавила: — Только не бесполезные книги, которые только и можно, что пустить на растопку, а что посущественнее, например, государственные тайны с целью перепродажи соседним государствам!

— Особенно Шутте, — мстительно подчеркнул портной Иглис.

Ему уже давно не давали покоя шуттанские жилеты, пробившие дыру в его и без того не слишком крепком бюджете. Дикобраз был готов на все, лишь бы очернить заморских купцов, приплывших с целью продажи новомодной одежды в Дэйлиналь и потопивших авторитет местных портных, следующих заветам старых портновских школ.

— Какой ужас! Все еще хуже, чем я предполагал, — многозначительно начал, молчавший до этого, аптекарь Иллис, прекращая жевать один из двух, найденных в кармане сюртука, листочков. — Взгляните на этот образец. — Оставшийся листочек перекочевал к центру стола, мгновенно приковав внимание всех собравшихся. — Это не просто сорняк или какая-нибудь безобидная мелочь, а самый настоящий лист засушенной Кридаренции пятилистной!

Пауза затянулась, взгляды собравшихся посуровели и волк ошибочно предположил, что все прониклись важностью находки.

— И что? — высказала всеобщее недоумение хозяйка прачечной, не страдавшая, в отличие от остальных, излишней щепетильностью по отношению к собственной недогадливости или отсутствию лишних знаний.

— А то, что вытяжка из этого растения — основа быстродействующего яда, запрещенного еще триста лет назад, сразу после вельдской трагедии. Стекольщики использовали его в качестве лекарства, а прядильщики Корды объявили оружием Ловца живых чудес и запретили выращивать, — пояснил Оуэн Иллис, досадуя на непросвещенность друзей.

— Ах вот оно что… — задумчиво пробормотал антиквар Полскинс и, не говоря больше не слова, выскочил из-за стола, размахивая пухлыми ладонями, что свидетельствовало о крайнем волнении почтенного барсука.

— Вернись, Арчи, будь храбрым хранителем Боривала, а не длинномордым предателем! — завизжала ему в след Шмыгинс, воспринявшая бегство дальнего родича из семейства куньих, как личное оскорбление.

— Бедный Полскинс! Не знал, что он такой впечатлительный, — флегматично отметил Буквис и тут же продолжил гнуть свою линию: — И все же воровал он именно книги! Не далее, чем месяц назад, из моей библиотеки похитили целых три ценных трактата. Я обнаружил на полу, прямо под опустевшим стеллажом, компактную масляную лампу, она бы точно поместилась в карман сюртука, а ее размеры говорят о…

Мэрри перебила библиотекаря и грозно цыкнула на возмущенного аптекаря, решившего заступиться за оленя.

— Вот-вот, от того у него и столько карманов. Зачем спрашивается честному двуликому карманы на спине, да еще и за подкладкой? А ткань, вы видели эту ткань? Такой даже в самой Корде нет, а ведь прядильщики те еще мастера, хоть и редкостные негодяи… — последнее Мэрри добавила с особой воинственностью. Новый кордский налог на деятельность в выходные и праздничные дни возмутил ее до глубины души.

Тем временем вернулся антиквар, запыхавшийся, но чрезвычайно чем-то довольный. Он нес под мышкой плоский квадратный предмет, завернутый в серую парчовую занавеску, прихваченную, судя по всему, прямиком с гладильной доски дорогой Тилли. О том, что супруга обязательно устроит разнос, барсук не подумал; гораздо больше его волновала сохранность свертка, а именно — старинной картины, которую он принес. Повесить на стену такой страх Полскинс бы ни за что не решился, а пытаться продать с аукциона было чревато общественным осуждением, даже хранить полотно казалось не самой лучшей идеей.