Тайна одной саламандры, или Salamandridae

– Хм… Вполне естественно, что беременной женщине близка тема родителей и детей. Вы хотите напомнить мне, что генетика – суровая наука, так? На детях гения природа отдыхает… Правда, Эразм Роттердамский сказал это пятьсот лет назад, когда генетики ещё в помине не было. О’кей, пусть он прав. Отец – гений, сын – урод… Стереотип застрял в подсознании. А сознание ничего вам не подсказывает, господа разведчики? Не хочет обнаружить систему в данных из файла «Шарлемань»?

Одинцов, Ева и Мунин во все глаза смотрели на владельца клиники, который продолжал поглаживать оружие, и лихорадочно перебирали в памяти содержимое досье вместе со всеми своими догадками.

Шарлемань – потомок древнего рода, который взял себе новое имя, чтобы обозначить начало новой жизни.

Шарлемань – солдат, который воевал в Африке, в Европе и в Юго-Восточной Азии: с американцами – против немцев, с вьетнамцами – против японцев и с немцами – против вьетнамцев.

Шарлемань – биолог и врач, подвергший жестокому эксперименту французов из Пон-Сент-Эспри.

Шарлемань – легионер, участник страшной битвы за Дьен Бьен Фу, в которой выжила лишь горстка из пятнадцати тысяч защитников Индокитайского Сталинграда.

Шарлемань – учёный, заслуживший мировое признание благодаря исследованиям последних всплесков жизни у мертвецов.

Шарлемань – автор революционных методик омоложения и регенерации, вдохновитель Бутсмы, Чэнь и множества других коллег.

Шарлемань – создатель закрытой клиники для обслуживания мировой элиты.

Шарлемань – блестящий лектор и спикер всевозможных научных форумов.

Шарлемань – затворник лаборатории, который никогда нигде не выступал и только публиковал статьи о прорывных открытиях.

Шарлемань – объект кривотолков и пересудов, вызывающий открытую неприязнь и бессильную зависть в научном сообществе.

Шарлемань – Большой Босс, который за десятилетия кропотливой работы создал и тщательно законспирировал препарат Cynops Rex.

Шарлемань – Большой Босс, разработавший с помощью Кашина уникальную технологию производства препарата и единственное в своём роде оборудование для инъекций.

Шарлемань – Большой Босс, который умер накануне грандиозного успеха в деле всей своей долгой жизни и чей прах был развеян без следа.

Шарлемань – Большой Босс, заставивший работать на себя выдающихся учёных таким образом, что никто из них об этом не догадывался.

Шарлемань – Большой Босс, который не мог знать секретов технологии Cynops Rex, но при этом уверенно их использовал, продолжал бесчеловечные эксперименты и не остановился перед уничтожением сотен подопытных.

Шарлемань – Большой Босс, практически завершивший создание лекарства от старости…

Шарлемань-отец и Шарлемань-сын. Исчезнувший старик и полный сил мужчина средних лет. Великий учёный и его наследник. Гений, открывший путь к бессмертию, – и хладнокровный циничный упырь, который намерен извлечь из открытия колоссальную выгоду.

Два полюса, два совершенно разных Шарлеманя. Или?..

– Не может быть, – медленно произнёс Мунин.

– Может, – возразил биолог.

Ева облизнула пересохшие губы и спросила:

– Получается, все эти годы вы… ставили опыты на себе?

– Я учёный, – отчеканил Шарлемань. – На себе – в первую очередь. Лучший подопытный – тот, кого контролируешь круглые сутки и о ком всё знаешь. А когда становится понятно, что очередной шаг сделан в нужном направлении, детали можно проверять на ком-то ещё.

– Опасный путь, – заметил Одинцов, осмысливая услышанное, и Шарлемань подтвердил:

– Более чем опасный. Как и в любой игре на максимальную ставку. Зато есть бонус – возможность насладиться эффектом гораздо раньше, чем другие.

Дополнительным бонусом стала возможность насладиться изумлением троих пленников, которые пытались уложить в уме невероятную новость. После паузы Одинцов признал поражение:

– Да уж… Мы догадывались о многом, но только не об этом. Для нас Шарлеманей всегда было двое. Вы нас переоценили.

– Надеюсь, не переоценил, – в который раз ухмыльнулся столетний биолог, выглядевший от силы на пятьдесят. – Но это мы ещё посмотрим. А Шарлемань всегда был только один.

Глава XLII

Яхта возвращалась из Сиануквиля в Таиланд под проливным дождём.

Леклерк делал всё в точности, как велел Шарлемань. Правда, его задержал Дефорж: охрана из клиники, которая догнала «Принцессу» на скоростных катерах, не сразу выловила утонувшего сыщика. Остальных троих пассажиров, потерявших сознание, тут же увезли обратно на остров.

– Мистер Майкельсон спас мне жизнь, – сказал накануне Леклерк, получая инструкции. – Я не хочу, чтобы он пострадал.

– Похвальная забота. Даю слово, вся троица будет в полном порядке, – успокоил его Шарлемань, хотя знал, что капитану безразлична судьба Мунина и Евы после ссоры из-за Жюля Верна.

Одинцов напрасно ломал голову над причиной симпатии Шарлеманя к Леклерку: это была не симпатия, а прагматичный расчёт. Капитан оказался подарком для Большого Босса, искавшего способ захватить компанию так, чтобы не оставить следов.