Тайна одной саламандры, или Salamandridae

Троица прошлась по каменным плитам, которыми был вымощен весь периметр площадки – от бортика из вулканического туфа до колючей изгороди.

– Намекают, – коротко сказал Одинцов, а энциклопедист Мунин, само собой, не упустил случая дать товарищам более многословную справку, в которой они не особо нуждались.

На огороженной лужайке Шарлемань устроил точную копию знаменитого сада камней из японского храма Рёан-дзи – образцового «сада сухого ландшафта», созданного мастером Соами в 1499 году. Чёрные камни на белом песке – резкий контраст, знак неразрывного единства и вечной борьбы противоположностей инь и ян. Пятнадцать камней расположены особым образом: минимум один из них всегда закрыт другими и остаётся невидимым вне зависимости от того, с какой точки зритель смотрит на композицию. Можно до изнеможения ходить вокруг площадки, но увидеть одновременно все камни не удастся.

Пять столетий назад японский мастер в лаконичной манере проиллюстрировал мысль о том, что человеку недоступно абсолютное знание: хотя бы часть его всегда окутана тайной. Поэтому сад камней – лучшее место для созерцания. Кружить здесь нет смысла, надо неподвижно замереть в медитации. Пятнадцать камней одновременно видны лишь просветлённому, который сумеет силой мысли вознестись над землёй и взглянуть на чёрно-белую картину с высоты…

…и всё же троица обошла площадку, считая камни в поле зрения. Самое большее – четырнадцать: Шарлемань вслед за древними японцами не обманывал. А когда обход закончился, компанию ждал сюрприз.

– Оп-па, – произнёс Мунин.

Больше сказать было нечего, потому что в единственном просвете среди высоких колючих кустов, который снаружи караулили охранники, появилась миниатюрная фигурка Чэнь Юшенг.

Глава XLIII

Чэнь в самом деле похитили и беспрепятственно вывезли из отеля в суматохе, вызванной сообщением о пожаре…

…а в клинике она не заставила себя долго уговаривать. Шарлеманю достаточно было раскрыть принцип действия двух взаимоисключающих механизмов – усиления и одновременного ослабления иммунитета. Потрясённая Чэнь отвлеклась от мыслей о гибели Бутсмы и Моретти, а об уничтожении сотен людей на островах ей никто не сказал. Китаянка продолжала следовать древней мудрости Лао-цзы: будучи собой, она принимала Шарлеманя таким, какой он есть, и согласилась ему помогать.

На днях Чэнь искренне призналась троице, что заплатит любую цену за возможность хотя бы коснуться лекарства против смерти. А Шарлемань пошёл дальше и позволил ей участвовать в работе с препаратом. Пригласил в уникальную команду, которая выведет человечество на новый уровень существования, подарив людям вечную жизнь; сделал своей ближайшей помощницей – и просил возобновить знакомство с его гостями.

– Вы постоянно искали встреч со мной, – промолвила Чэнь, подходя к остолбеневшим компаньонам. – У меня есть немного времени.

Она села прямо на тёплые каменные плиты, как недавно в номере Мунина, поджав под себя ноги и сложив ладошки на коленях. Троим собеседникам пришлось расположиться напротив.

– Почему вы здесь? – спросил Мунин.

– Почему вы с ним? – добавила Ева, имея в виду Шарлеманя.

– Потому что сейчас я должна быть здесь и с ним, – ответила Чэнь. – Это моё предназначение. Мой путь.

– Вас лишили свободы, – напомнил Одинцов.

– Ни в коем случае. Что такое, по-вашему, свобода? – Чэнь указала в сторону зарослей, окружающих сад камней. – Растения свободны. У них есть всё необходимое: земля, воздух, свет, вода… Животным сложнее. Кроме воздуха, еды, питья и света им необходима свобода передвижения. А человек – высшее животное. Ему мало свободы передвижения и материальных ресурсов: ему необходима свобода мысли. Я ещё никогда не была настолько свободна, потому что никогда не ощущала такой свободы мысли, как сейчас.

Мунин глянул на китаянку исподлобья и пробурчал:

– Угу. Шарлемань – ваш Господь Бог, а вы его правая рука.

– Левая, – вырвалось у Одинцова. – Правая – это Кашин.

– Не могу понять, как Шарлемань разглядел у вашей троицы какие-то признаки особенного ума, – поджала губы Чэнь.

Ева вступилась за компаньонов:

– В отличие от вас мы пока не чувствуем себя свободными. И нам не приходит в голову подменять собой эволюцию. Вы не боитесь, что «Кинопс» превратит человека в монстра?

– Мы не подменяем собой эволюцию, – отрезала Чэнь. – Мы лишь многократно ускоряем вполне вероятный и естественный процесс. Никакой опасности нет.

Преодолев неприязнь к собеседникам, малютка-профессор привела пример. У черепахи с уткой был общий предок. Он исчез ещё до появления динозавров. Больше чем через двести пятьдесят миллионов лет, уже в наши дни, учёные снова подсадили утиные клетки в эмбрион черепахи. Но из яйца вылупился не монстр, а обычная черепаха, только с ДНК утки в клетках печени. В целом это ни на что не влияло.

Следующим примером стала чихуахуа – потомок диких волков, обитавших на территории нынешней Мексики. Принято считать, что индейцы-тольтеки одомашнили волка и благодаря многовековой селекции в пору расцвета своей культуры вывели самую маленькую собаку в мире.