Тайна одной саламандры, или Salamandridae

– Вы знаете, какую задачу я решал много лет. Работа требовала предельной сосредоточенности. Я окружил себя такими же целеустремлёнными коллегами и создал замкнутый мир – комфортный для концентрации усилий. Теперь задача решена, и герметичная капсула превратилась в ловушку. Я собираюсь распространить решение на мир, который не замкнут. Мой фанерон соответствует ему не больше, чем плоская Земля на трёх слонах. Мой мир – одна идея, реальный мир – другая. Я слишком умён, чтобы ошибаться на этот счёт. Поэтому мне нужны разведчики для исследования реального мира и коррекции фанерона. Мне нужны вы.

Шарлемань оторвал взгляд от окна и повернулся к троице.

– Допускаю, что аналогия с насекомыми кажется вам унизительной. Но у муравьёв разведчики находят систему в том, что их окружает, кодируют информацию и передают остальным. Вы делаете то же самое. Я уже имел возможность в этом убедиться, хотя мы знакомы совсем недавно и мои люди только начали собирать на вас досье.

Француз снова сел за стол.

– Вы взаимодействуете с мирозданием на тонком уровне. Я терпеть не могу эту формулировку, но лучшей нет. – Он стиснул длинные пальцы и захрустел суставами. – У вас есть необъяснимая способность выхватывать из информационного массива нужные данные и соединять их особенными образом. Почему-то именно вам троим этот мир открывает свои тайны. Тайну трёх государей, тайну двух реликвий… Я ещё многого не знаю, но скоро узнаю даже без вашей помощи. А пока мне известно, что вы за неделю сделали то, чего Дефорж со своей командой не мог сделать несколько месяцев. – Суставы Шарлеманя хрустнули в последний раз. – Короче говоря, я намерен использовать ваши уникальные способности.

Молчание троицы нарушила Ева.

– Как долго вы намерены их использовать? – спросила она и Шарлемань ответил:

– Вечно.

Глава XLIV

«В мире, где за каждым охотится смерть, не может быть маленьких или больших решений. Здесь есть лишь решения, которые мы принимаем перед лицом своей неминуемой смерти».

Шарлемань цитировал эти слова Карлоса Кастанеды в своей книге, но решение за троицу принял сам и не оставил пленникам выбора. Как только Ева, Одинцов и Мунин без сознания были эвакуированы с яхты обратно в клинику, им ввели первую дозу препарата Cynops Rex. Все параметры, необходимые для выбора модификации, Шарлемань знал благодаря обследованию. А дальше началась череда интенсивных медицинских процедур, обещавших скорый эффект.

На фоне такого произвола померк фол последней надежды

Дефоржа, который грозил троице смертью Клары. Теперь самих компаньонов расчётливо поставили в безвыходное положение.

– Ничего подобного, – возразил Шарлемань в ответ на упрёк Евы. – Из любой ситуации есть выход, просто не все варианты вас устраивают. Смотрите на это иначе. Другие готовы душу продать за бессмертие. Вам я его подарил – и ещё трачу время на уговоры. При этом вы в любой момент можете отказаться. Разве это не выбор?!

Мунин взглянул на него с ненавистью:

– Если мы откажемся, вы прекратите процедуры, а когда вирус начнёт нас убивать, не дадите вакцину.

– Вот здесь вы совершенно правы, – с иезуитской ухмылкой согласился Шарлемань. – Только выбор всё равно за вами. Я просто приму его к сведению.

Прагматику, замкнутому в герметичной капсуле собственной идеи, для баланса требовался обладатель открытого сознания. Шарлемань перебирал кандидатов на эту роль, когда возникли сразу трое, видящие мир с разных сторон и уникальным образом дополняющие друг друга. Это был подарок судьбы…

…и теперь оставалось ждать, пока пленники пройдут пять стадий принятия неизбежного: отрицание, гнев, торг, депрессию и смирение. Шарлемань рассчитывал, что путь не займёт много времени: бессмертие – слишком соблазнительная штука.

Отрицание и гнев представлялись учёному результатами естественного человеческого страха перед неизвестностью. Одно дело – рассуждать о жизни вечной, и совсем другое – внезапно её обрести. Но компаньоны быстро преодолеют шок и начнут привыкать к новому статусу, а Шарлемань лучше всех на свете знал, как такая привычка изменяет сознание.

Стадию торга он отрепетировал на других сотрудниках ещё до появления троицы. Все старались продать своё согласие за те или иные исключительные возможности. По мнению Шарлеманя, это была двойная глупость. С одной стороны, вечная жизнь исключительна сама по себе. С другой, в бесконечности содержится бесконечное число возможностей. Любых. Проблема в том, что человек неспособен адекватно представить своё место в мире даже лет через десять-пятнадцать, и уж тем более через сто или тысячу. Он просто переносит себя сегодняшнего в далёкое будущее, как в завтрашний день или в следующий год…

…и Шарлеманю это было только на руку. Он обещал исполнить всё, чего у него просили, потому что хорошо усвоил русскую присказку, слышанную от Кашина: «Обещать – не дать, а дураку радость». Циничный физик первым прошёл путь принятия неизбежного, которым шли сейчас трое новичков.