Тайна одной саламандры, или Salamandridae

– Регенеративная медицина работает в двух основных направлениях, – говорили на конгрессе. – Мы выращиваем утраченные или несформировавшиеся органы и ткани, а кроме того, создаём лекарственные препараты, которые регулируют обновление живых человеческих клеток.

Это направление совпадало с интересами троицы. Крионика, киборгизация, искусственный интеллект, наномедицина и милое сердцу Мунина цифровое бессмертие – пути скорее технологические. Вряд ли они связаны с инъекциями Cynops Rex, решили компаньоны – и сосредоточили основное внимание на учёных, которые занимались регенеративной медициной и генной инженерией.

Несмотря на запредельную нагрузку, Мунин успевал по телефону ворковать с Кларой. Во время кофе-брейка он поделился с ней новыми знаниями по истории первой страховой кассы.

– Зря тратишь время, – строго заметила Ева.

Насупленный историк огладил подрастающую бородку и возразил:

– Кларе сейчас намного хуже, чем нам. Она совсем одна, со здоровьем чёрт знает что, родители в больницах. Ей не с кем даже словом перекинуться. А мы тут кофе пьём с умным видом…

По его мнению, Кларе было интересно всё, что касается Германии. А первая страховая касса работала в Берлине с 1848 года и обслуживала полицейских. Через тридцать пять лет стараниями канцлера Бисмарка появился закон «О больничном страховании рабочих». Так возник новый бизнес, который с тех пор только набирает обороты.

– Если ты такой заботливый, придумал бы что-нибудь нежное. И уж точно не про кассу, – ворчала Ева.

– Клара спросила, чем это мы тут занимаемся. Я сказал, что консультируем страховую компанию, – признался Мунин, с опаской глядя на Одинцова.

– Молодец, – неожиданно похвалил Одинцов. – Женщинам надо говорить правду. Лишнего не болтай, но Кларе звони. Пусть знает, что ты о ней постоянно думаешь. И верит, что всё будет хорошо. Теперь о наших делах. Послушал я Шарлеманя…

Владелец компании Methuselah LLC произвёл на Одинцова двоякое впечатление. Прорывные успехи в науке, располагающая внешность и хорошо поставленная речь делали его прекрасным лектором. Однако в тоне Шарлеманя слышались нотки превосходства, которые раздражают кого угодно, а в особенности – успешных коллег. Вдобавок речь учёного напоминала беседу с самим собой. Он вслух перебирал тезисы собственного бестселлера «Восстание приговорённых к смерти», а публика, похоже, не слишком его интересовала. Впрочем, это могло быть кабинетной или лабораторной привычкой – размышлять в одиночестве, подолгу оттачивая каждую формулировку, и доверять мысли бумаге, а не живым слушателям.

– С древнейших времён самым суровым наказанием была смертная казнь, – говорил Шарлемань. – Сейчас на Земле живут около восьми миллиардов человек. И каждый без исключения приговорён к смерти. Почему? Разве эти восемь миллиардов совершили настолько тяжкие преступления, что заслуживают казни? Разве наш гуманный мир не достоин того, чтобы смерть в нём стала необязательной?.. Эти риторические вопросы ведут к вопросу практическому: возможно ли отменить смертную казнь для человечества? Схожую задачу в семнадцатом веке разбирал Блэз Паскаль в своём знаменитом пари…

Бог либо существует, либо не существует. Необходимо выбрать один из вариантов, но какой? Разум тут не помощник. Игра происходит на краю бесконечного хаоса, и результат её неизвестен. Орёл или решка, чёт или нечет, да или нет? На что вы сделаете ставку?

– Я позволю себе слегка перефразировать пари Паскаля, – говорил Шарлемань. – Мой вопрос имеет не меньшую жизненную важность, причём в самом буквальном смысле. Возможна ли победа над смертью? Ставка на отрицательный ответ не даёт ни выигрыша, ни проигрыша: люди умирали раньше и будут умирать впредь. Но если сделать ставку на то, что смертная казнь для человечества может быть отменена, баланс радикально изменится. Проигрыш в таком случае – это всего лишь деньги на исследования, а выигрыш – это жизнь вечная…

Одинцов слышал имя Паскаля ещё на школьных уроках физики. Позже он познакомился с языком программирования, названным в честь гениального француза. В позднем СССР отчего-то стали сообщать по радио атмосферное давление в гектопаскалях, а не в привычных миллиметрах ртутного столба. Но философские рассуждения Паскаля были Одинцову неизвестны.

– Наконец, я позволю себе напомнить ещё кое-что для тех, кого покоробило моё вольное обращение с деликатной темой, – говорил Шарлемань. – Больше пяти с половиной миллиардов человек исповедуют ту или иную религию. А церковный бизнес опирается на самый большой страх человека – страх смерти. Люди готовы щедро платить если не за бессмертие тела, то хотя бы за бессмертие души. Значит, две трети землян делают вполне реальную денежную ставку на своё спасение от смертной казни.

Эту мысль Шарлемань развил уже как бизнесмен.