Тайна одной саламандры, или Salamandridae

Из меморандумов троица помнила гуманные установки Чэнь: продлевать жизнь старикам хотя бы на несколько лет, потом ещё и ещё – до тех пор, пока не будет найден радикальный способ, который сделает жизнь бесконечной.

Чэнь обмолвилась о том, что Бутсму тоже интересовали ретровирусы, но совсем с другой целью. По его мнению, генетическое подавление иммунной системы способствует развитию механизма регенерации. Бутсма пытался вернуть человеческому организму способность к восстановлению тканей, конечностей и органов. Его лаборатория исследовала ретровирусы, отключавшие иммунитет.

Наконец, Чэнь попыталась объяснить компаньонам, почему Моретти оказалась в тупике. Минувшей ночью итальянка говорила об этом, но Дефорж постоянно уводил разговор от биологии – его больше интересовала организационная сторона дела и конечный эффект препарата, а не то, как работает Cynops Rex. Стоило бы напомнить французу, что знание основных принципов часто избавляет от необходимости знать детали…

– Миссис Чэнь, поправьте меня, если я ошибусь, – заговорил Одинцов, когда теоретическая часть лекции была окончена. – У вас в лаборатории Моретти применяла вирусы для укрепления иммунитета и борьбы с серьёзными болезнями. В лаборатории Бутсмы, наоборот, с помощью вирусов она подавляла иммунитет. От чего может растеряться исследователь с таким богатым и разносторонним опытом?

Моретти сама успела ответить на этот вопрос, но троица ждала ответа китаянки.

– Алессандра увидела чудо, – просто сказала Чэнь. – Целый вирусный комплекс действовал одновременно – и в противоположных направлениях. Здесь, – она сжала правый кулачок, – иммунитет усиливался, но в то же время здесь, – маленькие пальчики левой руки собрались вместе, – он ослаблялся. Я не сумею вкратце объяснить вам подробности. Более того, мне пока вообще непонятно, как добиться такой тонкой настройки процессов…

Судя по данным, которые Моретти прислала в письме, у подопытных увеличивалась продолжительность жизни клеток, ткани стремительно регенерировали, уходила генетическая предрасположенность к тяжёлым болезням, а показатели работы органов приближались к идеальным – несмотря на частично подавленный иммунитет.

Это в самом деле было настоящее чудо. Только длилось оно недолго.

Глава XX

В последние часы своей жизни Моретти рассказала троице и Дефоржу, что появилась на острове, когда лаборанты уже делали анализы крови всех вьетнамских рабочих с плантации. Результаты отправлялись нанимателю, в материнскую лабораторию. Ничего подозрительного в этом не было. Сотня-другая не очень здоровых людей, живущих в спартанских условиях и занятых тяжёлым трудом, – безусловная группа риска.

– Научный эксперимент идеально сочетался с практической медициной, – говорила Моретти. – Множество проб – это богатейший материал для исследований. Рабочие скрывали недомогания, потому что боялись лишиться заработка. Но анализы позволяли мгновенно выявить любую болезнь и любую инфекцию. Больных переводили на карантин в отдельный барак. Я устроила там лазарет и лечила их по самым современным методикам. Мне доставляли лучшие лекарства…

О том, что рабочие на плантации – нелегальные мигранты без медицинской страховки и вообще каких-либо прав, Моретти сперва не знала, иначе задумалась бы о причинах такой заботы об их здоровье.

– Но я всё равно продолжила бы делать то, что делала, – добавила она твёрдо.

Когда общая аналитическая часть исследования подошла к концу, лаборанты уехали. Моретти осталась на острове единственным специалистом. В случае необходимости ей ассистировали коммандос из отряда Лока, имевшие квалификацию военных санитаров. Эти же бойцы охраняли лазарет. Благодаря Моретти работы там было немного…

…но дел заметно прибавилось, когда наниматель прислал медицинские карты нескольких десятков рабочих. К удивлению Моретти, мигрантов обследовали с исключительной дотошностью – вплоть до тестов ДНК и составления психологических портретов. Оказалось, эти рабочие за скромную доплату дали согласие участвовать в медицинских экспериментах.

– Вам наверняка известно, как проводятся легальные опыты на людях, – заметил Дефорж. – Вы понимали, что нарушаете закон?

Моретти возразила:

– Я работала во благо, а не во вред. Пациенты подписали добровольное согласие. Мне этого достаточно. На тот момент эксперименты не представляли опасности. Я не чиновник и не юрист, я медик и биолог. Помощь нужна, когда людям плохо, а не когда разрешат помогать. И я помогала. Результаты экспериментов были не просто положительными, они были феноменальными…

Чудеса, о которых говорила Моретти, происходили благодаря инъекциям. Ампулы регулярно доставляли на остров с материка. Моретти собственноручно делала пациентам уколы и при помощи автоматики проводила анализ крови по инструкциям, полученным из материнской лаборатории.

Дефорж показал итальянке снимки пистолетов для инъекций Cynops Rex, и она подтвердила, что пользовалась такими же.

– Вы знали, какой препарат колете? – спросил Мунин.