Тайна персидского обоза

На небольшой площадке собралась толпа. Никогда ранее город не знал ни салютов, ни фейерверков, и потому поглазеть на такое диво собралась масса народу: военные с женами, духовенство, купцы с семьями, мещане и простые крестьяне. На мокрых и скользких ветках сидела вездесущая ребятня. Два младших чина и один прапорщик с важным заговорщицким видом колдовали у большого железного обруча и нескольких мортир, почти отвесно направленных в небо. Еще два солдата с горящими факелами ожидали команды и опасливо поглядывали в сторону генерала, находившегося здесь же. Младший офицер подал команду, и огонь начал производить невиданные чудеса: серое небо осветили множественные блики, расходившиеся разноцветными фонтанами, которые медленно гасли, умирая у самой земли. Зажженный железный обруч крутился с немыслимой скоростью, разбрасывая по кругу снопы искр.

– Смотрите, Иван Авдеевич, вон еще одна, – по-мальчишески радостно кричал Игнатьев, указывая на выпущенную ракету.

– Да-да, вижу, – вторил ему Самоваров, стоя под ветками старого дуба, усыпанного стайкой детворы.

– А вон другая…

– Ага! Надо же, какая салютация, я, признаться, и в Петербурге такого праздника давно не видывал, – прокричал столичный гость и почувствовал, как в этот момент с головы слетел боливар и открытой всем ветрам лысине стало холодно. Головной убор валялся немного поодаль в грязной луже. Иван Авдеевич поднял его и с удивлением обнаружил в нем сквозное отверстие, куда легко проник его указательный палец. Следователь в растерянности огляделся.

Судя по всему, никто из окружающих ничего не заметил, правда, откуда-то издалека послышалось истошное «Сто-о-ой!». Он узнал голос Игнатьева. Вскоре из зарослей боярышника возник обер-квартирмейстер. Он имел жалкий вид: его лицо, мундир, панталоны и сапоги – все было перепачкано грязью; серебряная бахрома с правого эполета была сорвана, а левого не было вовсе. Он стоял без шинели и треуголки. Первым на него обратил внимание командующий:

– Что случилось, полковник?

– Ваше превосходительство, во время пуска ракет я заметил, как с головы господина надворного советника слетел цилиндр. Повернувшись, я увидел человека с пистолетом. Сделав выстрел, он попытался скрыться. Я бросился за ним. Мне почти удалось настичь злоумышленника, но в лесу я его потерял.

– Немедленно пошлите солдат с факелами прочесать окрестности. А к господину Самоварову с сегодняшнего дня приказываю приставить вооруженного казака, кой обязан следовать за ним неотлучно.

– Позвольте, ваше превосходительство, обсудить с вами один сугубо личный вопрос, – поглаживая «раненый» подарок Натальи Петровны, испросил разрешения следователь.

Извинившись перед супругой, барон отошел в сторону:

– Я слушаю вас, Иван Авдеевич.

– Видите ли, господин генерал, приставленный ко мне человек затруднит проведение дознания, и я просил бы вас великодушно отменить сей приказ…

– Господин надворный советник, – перебил Самоварова командующий, – осмелюсь напомнить вам, что вы направлены сюда с поручением государственной важности, и, как следует из вашей бумаги, я обязан оказывать вам всяческое содействие. Но поскольку дело приняло столь серьезный оборот и на вас совершено покушение, я вынужден выделить вам охрану. И прошу более не возвращаться к материи сего вопроса. Договорились?

– Что ж поделаешь…

– Вот и славно! Скажите, у вас уже есть кто-то на подозрении?

– До окончания расследования я не хотел бы бросать тень на кого-либо, однако я уверен, что в меня стрелял человек, погубивший Корнея Рахманова. Кстати, его жена вот-вот должна родить, но пенсия ей до сих пор не назначена. Мне кажется, что несчастная вдова испытывает сильную нужду. Не могли бы вы ускорить это разбирательство?

– Откровенно говоря, до сих пор еще не совсем ясно: вдова она или нет… Но, как бы там ни было, я распоряжусь, чтобы ей выдали жалованье мужа за прошлый месяц, а потом, даст бог, вы раскроете и эту тайну.

– Благодарю вас, господин генерал.

– Смотрю я на вас, Иван Авдеевич, хороший вы человек, ежели о чужих людях печетесь. А я, признаться, о вашем брате был другого мнения. Ну да ладно, мне пора. Супруга заждалась. Честь имею.

Откланявшись, Самоваров подошел к дереву, рядом с которым он стоял в момент выстрела, и, попросив прапорщика посветить факелом, с помощью солдатского штыка извлек деформированный кусок свинца. «Обычная пистолетная пуля. Прицельная дальность из такого оружия – не более тридцати шагов. Скорее всего, слежка за мной велась от самого генеральского дома. Но ведь рядом было полно людей, и стрелок мог попасть в кого угодно, например в Игнатьева. А впрочем, вокруг меня были одни офицеры в треуголках и лишь я один в боливаре. Вот поэтому-то преступник и метил в цилиндр, едва не прострелив мне голову. Да, веселенький оборотец принимает сия история!» – мысленно резюмировал следователь и, положив пулю в карман, зашагал к дому полковника.