Тайна серого кардинала, или Как я стала злодейкой

— Хорошо, я верю тебе. — У Зельды вырвался облегченный вдох. — Забудем о дочке барона. Я хочу, чтобы ты рассказала мне, что замышляет Гвеневер сейчас.

Впившись в старуху требовательным взглядом, я перефразировала свой вопрос:

— Скажи мне, что замышляет Гвеневер против меня?

Зельда задержала дыхание, глядя на меня с осторожностью.

— Тебе нужно выбрать прямо сейчас, Зельда, кому ты будешь помогать: мне или Гвеневер Леду? Только не ошибись.

ЗЕЛЬДА

Глава 21. В ЗЕРКАЛЕ КОТЛА

Со свистящим звуком желтоволосая старуха втянула ноздрями воздух. Побольше да поглубже. Задержала дыхание, после выдохнула.

— Сказать, что Гвеневер против тебя замышляет, не могу — сама не ведаю, — сказала Зельда. — Но, коль хочешь, могу показать. Повезет — может, что полезное увидишь.

Я хмыкнула:

— Ну, покажи.

Зельда подошла к котлу, заглянула внутрь и кивнула:

— Самое время.

Только сейчас я заметила, что вода в котле начала закипать.

Подойдя к полкам, старуха сняла с одной из них горшочек и вернулась обратно. Опустив руку внутрь, вынула наружу двух сушеных пауков, черных и крупных, и бросила в кипящую воду. Перемещалась она так от полок к котлу и обратно еще раз шесть и каждый раз в руках у нее был либо горшочек, либо мешочек с завязками. Она бросала в воду какие-то коренья и порошки, а когда опустила руку в последний мешочек и вынула руку наружу, в ее пальцах я увидела прядь рыжих волос, свернутую кольцами, как это бывает у кудрявых.

— Ты срезала у Гвеневер прядь волос? — легко догадалась я.

— Только для того, чтобы защитить Мирту и себя, — словно оправдываясь, сказала ведьма. — Колдовство будет иметь силу над человеком, только если в него добавить любую частицу его плоти. Волосы проще всего добыть.

Я только хмыкнула вслух, а про себя подумала, что рядом с Желтоволосой Зельдой не стоит терять бдительности.

Как только старуха бросила в котел рыжую прядь, над поверхностью кипящей воды взвился оранжевый дым. Какое-то время он клубился над котлом, потом поблек, окрасился в серый и наконец стал молочно-белым.

Руки ведьмы, с костлявыми длинными пальцами, обтянутые сухой тонкой кожей, заскользили над котлом, словно разводя клубы пара в стороны. А когда под паром показалась вода, уже не бурлящая, а спокойная, неподвижная, словно озерная гладь, Зельда указательным пальцем поманила меня к себе:

— Гляди-ка.

Послушавшись, я шагнула к котлу — на поверхности воды, словно в зеркале, проступали образы.

Сначала я увидела паука, ползущего по лепнине каминной полки. Он полз медленно, словно боялся быть обнаруженным. По поверхности воды прошла легкая рябь — и вот уже я вижу, как другой паук ползет вверх по резному столбцу кровати с балдахином. И снова рябь — а в следующий миг на поверхности воды возникает обнаженная женщина, чья кожа золотится в медовом свете свечей.

Кудри рыжих волос рассыпаются по спине. Вдоль позвоночника скользят вниз капли пота и стекают в ложбинку меж ягодиц. Женщина скачет, словно наездница верхом на жеребце, и нарочито громко стонет. Однако «жеребец» под ней немолод и тяжело дышит, при этом его глаза сочатся сладострастием. Узловатыми с пожелтевшей кожей пальцами он хватается за крутые бедра женщины и тянется к пышной груди, которая тяжело и тягуче подпрыгивает у него перед глазами, дразня мужчину темно-розовыми навершиями с крупными коричневатыми кругами ареол.

— О, Арне! Ах! А-а-а-а!

Стоны страсти из уст Гвеневер Леду проникнуты фальшью, но барон де Саар этого не замечает. Его глаза затянуты похотью, пальцы жадно скользят по груди и бедрам любовницы намного моложе его. И пусть вдова покойного жнеца уже не юная девушка, а зрелая женщина, но ее тело по-прежнему дышит здоровьем и соблазном.

— Гвеневер! — хрипит барон; его лысина блестит от пота, а дряблое тело заходится, словно в судорогах. — О, моя прекрасная нимфа!

Барон обмякает на белых подушках, после чего Гвеневер соскальзывает с его бедер и устраивается рядом с ним, кокетливо ероша седую поросль волос на его вялой груди.

— Ты сегодня полна страсти, моя восхитительная фея, — задыхается, как после езды верхом, барон, натягивая на себя простынь.

— Это от счастья, что ты сегодня решил навестить меня в моей одинокой обители, дорогой Арне, — воркует Гвеневер. — Я так жду того дня, когда смогу войти в твой замок как законная супруга, чтобы всегда быть подле тебя. Каждое расставание с тобой ранит мое сердце, дорогой.

— Уже скоро, Гвеневер. Свадьба вот-вот будет объявлена, — явно пребывая в хорошем расположении духа, обещает барон. — Ты ведь носишь под сердцем моего наследника, он должен родиться законнорожденным. Промедления не будет, не волнуйся.

Гвеневер льнет к барону всем телом.

— Жду не дождусь, когда мы соединимся с тобой навеки, мой дорогой Арне, — шепчет она, и тотчас тяжело вздыхает; улыбка сходит с ее лица.

— Тебя что-то тревожит, Гвеневер? — замечает барон.