Тайна Солнечной принцессы

Я еще долго вырисовывала генеалогическое древо правящего Дома. Нашла еще несколько закономерностей — у правителей всегда рождался только один сын. Только Дариан отличился появлением Теи. Также я заметила, что все жены правителей были из Дома Теней. Как Паэль, например. Интересно, что сам Дом не входит даже в десятку сильнейших Домов Илларии. Еще более интересно, что Паэль не допускает даже мысли, чтобы женой Инара стала девушка из этого Дома. По крайней мере, я о таком не слышала.

Задумавшись над этой странностью, я долго крутила на пальце кольцо. Да-да, знаю, что Эвен просил его не надевать, но мне так хотелось примерить. Инар никогда не дарил мне подарков напрямую. А тут такое красивое кольцо. Я уже его люблю и совсем не хочу снимать. Жаль, что сердце правителя к нему не прилагается.

* * *

Поздно вечером я все же решила попробовать открыть камень. Он поддался мгновенно, стоило мне только его коснуться, как внутри зажегся маленький, синеватый огонек, который начал разгораться больше, сильнее, ярче, пока не превратился в один большой сгусток синего пламени. Он еще некоторое время пребывал в таком состоянии, а после взорвался, разметая синие брызги по всей спальне, и я оказалась в чьем-то воспоминании.

Я видела лес, небольшую тропу, уходящую куда-то ввысь, и одинокого путника, поднимающегося по этой самой тропе. Это был не мой дэйв, но я очень удивилась, поняв, что это жрец, один из служителей Матери всех драконов.

Когда он поднялся на гору, то перед ним, в низовье, распростерлась большая цветущая долина. Почему-то она показалась мне знакомой. Я даже вздрогнула, насколько это было знакомо. Как будто сама там не раз бывала. Внизу холмов шло строительство. Люди, маги, полукровки, немногие дэйвы, все строили город, и я с ужасом начала осознавать, что это был за город.

Мужчина спустился, очень осторожно, словно таился от кого-то. Я увидела, что он не стал приближаться к людям, обошел строительство стороной, но также заметила, что ему навстречу шла дэйва. И я снова вздрогнула, потому что узнала ее.

— Мама… — слезы сами полились по щекам. Я не видела ее так давно, двенадцать лет. Казалось, деду удалось вытравить ее из моей памяти, стереть образ, но нет, она была именно такой, красивой и сильной. Моя мама. Сейчас, в воспоминании, я могла любоваться ею, слышать ее голос, смотреть и смотреть, запоминая.

Когда она подошла, жрец передал ей что-то, большой сверток. Мама приняла без слов, только кивнула жрецу, прижала сверток к груди и пошла назад, а я сожалела лишь о том, что так и не услышала ее голос, не полный страха, как в кошмарах, а тот мягкий и теплый тембр, которым она пела мне песни перед сном. Я помню, что очень любила мамин голос, но он, увы, в памяти не сохранился.

Воспоминание померкло, или это я сама его прервала, не знаю. Но мне было так плохо сейчас, и в то же время так хорошо. Увидеть ее снова, как живую, настоящую, такую реальную, как валуны или деревья в иллюзии мастера Крейма. Казалось, я бы могла ее коснуться, почувствовать тепло тела, но знала, что если в иллюзиях все не только кажется, но и ощущается реальным, то в воспоминаниях моя рука прошла бы сквозь нее, рассыпалась зыбкой дымкой. Это просто ветер, преломление света, это нереально. А мне так хотелось почувствовать что-то реальное, настоящее. Я просто не могла оставаться одна. Поэтому схватила халат и пошла к Тее, чувствовала, что сегодня просто не выдержу одиночества, даже если ночью придет тень, это будет всего лишь тень, такая же нереальная дымка.

— Ты не спишь?

Подруга была уже в кровати, но еще не спала. Читала при магическом свете.

— Нет.

— Можно я переночую у тебя?

— Конечно, — улыбнулась подруга и откинула одеяло. Я с благодарностью полезла к ней.

— Что с тобой?

— Не знаю. Мне просто плохо. Очень плохо.

— Если ты поделишься, станет легче.

— Нет, не могу.

— Ну ладно, — не стала настаивать Тей, просто обняла меня покрепче.

Мы с ней часто так лежали, делились теплом друг с другом. Мастер Прайн, наш учитель по психологии разумных существ, часто говорил, что объятия успокаивают и даже нормализуют давление. Не знаю, что и как они нормализовали, но я успокоилась и даже задремала. И снилась мне мама, но не в кошмаре, а в хорошем, теплом детском сне. Мы с ней что-то готовили на кухне, а няня Олена жаловалась, что мы отбираем ее «хлеб». А еще мне почему-то Самира приснилась. Она стояла в дверях и явно тоже хотела к нам присоединиться, но почему-то поджала губы и ушла, а я не позвала. Вообще-то даже не заметила ее сначала, а когда увидела, та уже уходила.

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, раз, два…

Какие-то звуки ворвались в мой чудесный сон и разбудили меня. Я повернулась к Тей и похолодела. Она сидела на постели с открытыми, жуткими глазами и считала:

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, раз, два…

Все громче и громче, пока не закричала.