Тайна центрального района

— Видите ли, по правде сказать, я его не запирал. Она женщина ответственная, нередко запирала сама.

— Разве вы как лицо, материально ответственное, имели право передоверять?

— Ну, в целом нет, — нагло признался бывший завкино, — но тогда было именно так.

— Вы ее видели после сеанса?

— Нет, я крикнул в подвал, чтобы она закрыла, и уехал с кассой.

Сорокин, поиграв желваками, нежно улыбнулся:

— Вы, товарищ Ляпунов, весьма талантливый человек.

— Опытный, — невинно поправил тот.

— Как вам угодно. Прямо, знаете ли, жаль, что не придется нам с вами поработать. Хотя… кто знает?

Пожимая капитану руку, бывший завкино заверил, что будет только рад новым встречам. «Как-то неталантливо притворяется для культурного человека», — неодобрительно подумал Сорокин, глянул на часы и заторопился. Надо было встречать проводника.

…Задумав тщательный осмотр помещения бывшего кинотеатра, капитан задействовал все ресурсы — официальные, полуофициальные и банальную кумовщину, но даже при этом его сразу предупредили: на много не рассчитывай, будет Фунтик.

— Что за Фунтик?

— Фунтик? Да старый, ворчливый такой пес, ни на что не годный. К задержанию точно не способен.

Сорокин, втихаря переведя дух, признался, что как раз это ему ни к чему.

В назначенный час из электрички вылезли двое: усатый, желчный проводник в штатском, которого упросили в его заслуженный выходной «пособить товарищам», и тот самый негодный Фунтик. В самом деле, пес-то не очень впечатлял. Не овчарка, а дворняжка, лохматая, длинная и коротконогая, черная в подпалинах, а голова рыжая, аж красная, и кудлатая, точно в папахе.

С сомнением оглядев двор «Родины», затоптанный, грязный, проводник прямо спросил, что от них ждут. Сорокин честно ответил, что ничего.

— И правильно, — одобрил проводник, — тут у вас пастбище мамонтов, не иначе.

— И все-таки проверьте.

— Чего искать-то?

— Что угодно.

— Человека? Тайник? Товарищ капитан, нужно хотя бы примерно знать.

Сорокин развел руками.

— Но есть какая-нибудь вещь, для запаха?

Николай Николаевич, достав очки, показал их.

— Это металл, — заметил проводник, как маленькому, — надо бы текстиль.

— Слушай, добрый человек с собакой, просто проверьте территорию и помещение, — сердечно, искренне и без никакого начальственного гонора попросил капитан. — Если найдется хотя бы что-то… в особенности похожее на останки, кровь, кости… понимаете меня?

Проводник отвернулся, всем видом изобразив, что ему все понятно, не о чем беседовать с этим вот… неумным. Обернувшись к своей ищейке, совершенно очевидно принялся совещаться с ней. По выразительному собачьему «лицу» читалось, что и она крайне недовольна заданием, но, вздохнув, встала и неторопливо отправилась, увлекая за собой проводника. Причем не тянула, а шла неторопливо, давая возможность поспевать за ней.

Сорокину неоднократно приходилось работать с собаками, но такого он никогда не видел. Вместо того чтобы, как и положено служебному псу, нетерпеливо лая, носиться на всю длину пятиметрового поводка, Фунтик, по-стариковски сопя, стал петлять по территории, еле-еле переставляя лапы, за ним так же, чуть не засыпая на ходу, следовал проводник.

Немного замешкавшись у колодца, пес сел и ворчливо, по-стариковски, квакнул.

— Там ничего нет, — сказал Сорокин, — проверяли.

Собака недовольно покосилась, намекая теперь на то, что если нет полного доверия профессионалу, то зачем вызывали? Снова проводник пошел договариваться с псом, и, прислушавшись к его уговорам, Фунтик, так и быть, пошел дальше, но то и дело обращался к тому углу, где был колодец.

Вошли внутрь «Родины», обошли зрительный зал, в котором, судя по всему, вечерами-ночами уже происходили настоящие оргии, и даже человеческим нюхом ощущалась густая вонь перегара, табака, испражнений. Бедный пес, то зевая, то чихая, все-таки выполнял свой долг, аккуратно и старательно обыскал и зал.

— Ничего, — доложил проводник, — но вы же сами видите.

— Вижу.

Спустились в подвал, и вот тут Фунтик преобразился. Шерсть на загривке встала дыбом, уши торчком, хвост поленом развернулся. Забыв про старческие немощи, пес долго и активно блуждал по подвалу, подойдя к котлу, басовито гавкнул и начал разрывать кучу слежавшегося хлама, который когда-то выгребли при чистке топки. Наконец прямо пузом улегся на эту кучу, всем видом показав, что никуда более не сдвинется.

— Товарищ капитан, идите сюда, — пригласил проводник, — кое-что есть. — И, подсветив, указал на несколько обгоревших частиц: — Это костные останки, скорее всего, суставная головка бедерной кости, ребро, зубы. Детские.

Внутренности окатила холодная волна, капитан, инстинктивно поежившись, спросил:

— Уверен?

— Да насмотрелись мы с Фунтом. На гарнизонном кладбище Саласпилса. Вызывайте опергруппу, вычищайте печь.

Фунтик, выбравшись на поверхность, вспомнил, что у него есть незаконченное дело, и снова отправился к колодцу и с вызывающим видом уселся рядом.

Проводник, с которого слетела всякая томность, приказал:

— Выставляйте оцепление, вызывайте минеров.