Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 2

Между тем слухи ширились и усложнялись, приобретая все более тревожный характер. В Тамбовской губернии на фоне продолжающихся беспорядков при землеустроительных работах и пожаров в помещичьих имениях ходили упорные толки о разделе помещичьих земель в связи с предстоящим в 1912 г. восстанием. Под влиянием этих известий крестьяне отказывались от укрепления за собой земли даже на самых выгодных условиях, «опасаясь лишиться по случаю выхода из общины дополнительного надела»[231]

. Местные власти сообщали, что слух этот идет из соседней Воронежской губернии, – так делали нередко, чтобы снять с себя ответственность. Но Департамент полиции волновало общее состояние дел: губернаторам, капитанам-исправникам и земским начальникам, независимо от местонахождения, было предписано при каждом удобном случае разъяснять крестьянам вздорность этих слухов. Секретным циркуляром министра внутренних дел от 19 января 1912 года за № 7566 губернаторам предлагалось издать «обязательное постановление» следующего содержания: «Воспрещается публичное разглашение или распространение имеющего общегосударственное значение ложного, возбуждающего общую тревогу слуха о правительственном распоряжении, общественном бедствии или ином событии»[232]

. Кроме того, Департамент настаивал на необходимости установления путей распространения подобных слухов. И теперь в отчетах с мест мы регулярно видим не просто констатацию факта, но и попытки объяснить происхождение беспокойной молвы.

Рассуждая о жизни крестьянского мира, нельзя сбрасывать со счетов такие явления, как неурожай или, наоборот, урожайный год, страда и т. п. факторы бытия деревни. В 1911 г. Поволжье постиг неурожай, и в Казанской губернии возникли совершенно фантастические слухи, «будто бы Государь Император намерен отказаться от престола и выехать за границу; что Государыня Императрица пред рождением Наследника Цесаревича дала обет наделить крестьян землей, но Его Величество не позволил исполнить это, ввиду чего Государыня Императрица уже три года тому назад выехала за границу, к своему Августейшему Родителю, с Наследником Цесаревичем, не просвещенным даже св. крещением…»[233]

. В Тверской губернии говорили, «будто бы у Государя Императора родился второй сын, остающийся второй месяц некрещеным, ввиду нежелания Государыни Императрицы Марии Федоровны согласиться на необходимость дополнительного наделения крестьян землей по случаю этого события». Рассуждали, что «в 1912 году предстоит наделение крестьян землей и если таковое не состоится почему-либо, то надо ожидать беспорядков, подобных бывшим в 1905 г.; что совпадение первого дня Св. Пасхи с днем Благовещения является в этом отношении предзнаменованием весьма важного значения, и т. п.»[234]

. Крестьяне пытались найти объяснение своим бедам, так же как Департамент полиции пытался обнаружить источники будоражащих народные умы толков.

Причем рядом с вышеприведенными слухами, не менее сказочными, чем те, которые ходили в народе в предшествующем столетии (см. выше), и которые изобличают всю наивность представлений крестьян о жизни «в верхах» общества, в Департамент полиции поступали данные, свидетельствующие об осведомленности низших слоев населения не только о домашних российских делах, но и о внешнеполитических событиях, не имеющих к ним, казалось бы, прямого отношения.

В отчете за ноябрь 1911 г. сообщается, что накануне выборов в Думу «крестьянское население волнуется распускаемыми, по-видимому, оппозиционной интеллигенцией и прессой слухами о предстоящем крупном противоправительственном выступлении», а также «в связи с ходом политических событий в Китае, Турции и Персии»[235]. В Китае в 1911 г. началась Синьхайская революция, в результате которой империю Цин сменила Китайская республика. Что касается Турции, то, вероятно, имеются в виду события, связанные с младотурецкой революцией (1908–1909 гг.), которая привела к свержению Абдул-Хамида II. Парламент избрал новым султаном Мехмеда V, и у власти оказалась партия реформаторов. В Персии с 1905-го по 1911 год разворачивалась так называемая Конституционная революция, в итоге которой страна стала конституционной монархией. Наверное, сообщения прессы обо всех этих новшествах вселяли в русских крестьян надежду на радикальные перемены и в нашем государстве, которые, по их мнению, должны были привести к улучшению положения народа. К примеру, среди крестьян южных уездов Томской губернии (в Сибири, избежавшей крепостного права, народ всегда был достаточно грамотным) прямо говорили о предстоящем в 1912 г. изменении государственного строя.