Читаем Таинственный Леонардо полностью

Именно в тот момент, когда разгорелся спор, неожиданная новость поставила под сомнение их отношения: живописец получил судьбоносное приглашение из Милана. Шарль д'Амбуаз, наместник французского правительства, пригласил его вернуться в Ломбардию, откуда он впопыхах уехал семь лет назад. 30 мая 1506 года да Винчи попросил у правителей Флоренции разрешения уехать из города на три месяца: Содерини дал согласие, но заставил его подписать обязательство вернуться немедленно по истечении двенадцатой недели. Если он не вернется, то должен будет заплатить штраф в размере 150 флоринов. Однако он хорошо знал, что, как только окажется за стенами Милана, Флоренция уже не сможет ни к чему его принудить. Время шло, а Леонардо не выражал ни малейшего желания вернуться. В Милане на него посыпались заказы от Амбуаза, который не намеревался отпускать живописца из города. Между тем конфликт начал обостряться. Из Флоренции пришло решительное письмо: «Если Леонардо желает остаться у вас дольше, пусть он вернет нам деньги, которые мы заплатили ему за работу, за которую он до сих пор даже и не принимался. Так мы будем удовлетворены. В этом мы полагаемся на него»[142].

Когда показалось, что Амбуаз готов пойти на уступки, в дискуссию вступил сам король Франции. Людовик XII вызвал в Париж флорентийского посла и попросил его уговорить Содерини, чтобы Леонардо оставался в Милане. Все было решено. Его слова не допускали возражений: «Необходимо, чтобы ваши господа оказали мне услугу. Напишите им, что я желаю занять работой мастера Леонардо, вашего живописца, который находится в Милане и который по моему желанию должен сделать различные вещи. Постарайтесь сделать так, чтобы ваши господа позволили ему служить мне и чтобы он не покидал Милан до моего прибытия…»[143] Слава «Тайной вечери»,

перед которой он остановился как вкопанный, убедила короля в том, что нельзя упускать случая получить работу самого востребованного на тот момент художника. Пьеро Сюдерини не оставалось ничего другого, как сдаться и согласиться с тем, чтобы Леонардо оставался в Милане без обязательства завершить «Битву при Ангиари».

С этого момента его работа также сможет оказывать влияние на дипломатические отношения между государствами: абсолютно необычный факт.

Наконец-то Леонардо освободился от этого бремени и принимал выражения признания от самых могущественных суверенов Европы. Кроме того, было ясно, что с этого момента его работа также сможет оказывать влияние на дипломатические отношения между государствами: абсолютно необычный факт.

Работа со светом

Кажется, что среди Мадонн, приобретенных королем, также находилась «Мадонна с Младенцем и святой Анной», сегодня хранящаяся в Лувре (см. иллюстрацию 27 на вкладке), – работа, которую Леонардо начал, возможно, несколькими годами ранее во Флоренции, в студии, оборудованной для него при монастыре Сантиссима-Аннунциата. Любое его перемещение из одного города в другой было настоящим предприятием: художник аккуратно записывал все расходы на перевозку вещей, книг, бумаг, а также своих незавершенных работ. В Милан он захватил с собой несколько досок и картонов.

Благодаря мастерскому дозированию света да Винчи удалось создать видимость разной природы двух персонажей. Истинное озарение гения.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Очерки поэтики и риторики архитектуры
Очерки поэтики и риторики архитектуры

Как архитектору приходит на ум «форма» дома? Из необитаемых физико-математических пространств или из культурной памяти, в которой эта «форма» представлена как опыт жизненных наблюдений? Храм, дворец, отель, правительственное здание, офис, библиотека, музей, театр… Эйдос проектируемого дома – это инвариант того или иного архитектурного жанра, выработанный данной культурой; это традиция, утвердившаяся в данном культурном ареале. По каким признакам мы узнаем эти архитектурные жанры? Существует ли поэтика жилищ, поэтика учебных заведений, поэтика станций метрополитена? Возможна ли вообще поэтика архитектуры? Автор книги – Александр Степанов, кандидат искусствоведения, профессор Института им. И. Е. Репина, доцент факультета свободных искусств и наук СПбГУ.

Александр Викторович Степанов

Скульптура и архитектура
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.

Марк Григорьевич Меерович

Скульптура и архитектура