Тайны инквизиции. Средневековые процессы о ведьмах и колдовстве

После них пришли Альмохады – последователи Мухаммада ибн Тумарта, и полвека здесь раздавался звон мечей в битвах креста и полумесяца, пока Кастилия, Леон, Арагон и недавно появившееся королевство Португалия не попытались вместе сокрушить общего врага в битве при Лас-Навас-де-Толосе.

В 1236 году Кастилия и Леон, ставшие к этому времени единым королевством, в союзе с Арагоном отвоевали у мавров Кордову; в 1248 году была завоевана Севилья, а в 1265-м Диего Арагонский изгнал сарацин из Мурции, после чего территории, оккупированные мусульманами, ограничились Гранадой и полосой Средиземноморского побережья у Кадиса; там мусульмане и оставались до тех пор, пока Фердинанд Арагонский и Изабелла Кастильская своим браком не объединили две короны после смерти в 1474 году Энрике IV, брата Изабеллы.

Фердинанду, помимо Арагона, принадлежали Сицилия, Сардиния и Неаполь; Изабелле – Кастилия, Леон и все остальные испанские территории, за исключением Гранады и части побережья, все еще находившейся в руках мавров. Именно так, путем объединения нескольких княжеств в одно государство, и появилось могущественное королевство Испания, которое Колумб вскоре обогатит территориями в Новом Свете. Однако основанное через брак королевство все же нуждалось в объединении и подчинении. Скверная власть в Кастилии на протяжении нескольких поколений, кульминацией которой стало слабое правление Хуана II и Энрике IV, привело к распространению беззакония, подобного которому не было ни в одном другом государстве того времени. Анархия сделалась верховной владычицей страны, и Фернандо дель Пульгар оставил нам поразительную картину господствовавших тогда невыносимых условий.

«В те дни, – пишет он, – страдало правосудие; оно не вершилось над преступниками, грабившими и тиранившими города, деревни и дороги. Никто не платил долги, если не желал этого делать, никто не удерживался от совершения любых преступлений и никто не помышлял о послушании или подчинении высшей власти. По причине нынешних и прошлых войн люди настолько привыкли к волнениям, что тот, кто не чинил насилия над другими, считался человеком, не имеющим веса.

Горожане, крестьяне и мирные люди не являлись хозяевами своего имущества, и им нечем было возместить ущерб, который им причиняли коменданты крепостей и прочие воры и грабители. Любой с радостью согласился бы отдать половину своей собственности, если бы такой ценой можно было купить мир и безопасность для себя и своей семьи. В городах и деревнях часто заходил разговор о том, чтобы создать братство для борьбы со всем этим злом. Но недоставало предводителя, которого заботила бы справедливость и спокойствие в королевстве»[172]

.

Аристократы, как можно себе представить (и как ясно указывает Пульгар) не только были развращены всеобщим беззаконием, но и сами являлись главными преступниками – каждый был сам себе закон, тиранил и грабил своих вассалов, велел казнить и миловать, беспринципно злоупотреблял властью и был немногим лучше разбойника с большой дороги; аристократу было наплевать на монархию, если та оставляла его в покое, и он был готов бунтовать против нее, если та пыталась обуздать творимый им разбой.

Сокрушить аристократию и прочие непокорные элементы государства, превратить в порядок тот хаос, который проник во все уголки королевства, – такова была задача, ожидавшая правительницу. Королева с самого начала это понимала, и подобная задача устрашила бы менее зрелый ум и менее решительный дух.

Были и другие, еще более неотложные дела, требовавшие ее немедленного внимания, если она желала сохранить место на почти разоренном троне Кастилии, который унаследовала от брата. Король Португалии Афонсу V вооружился и вторгся в ее владения, чтобы оспорить право Изабеллы на трон в интересах своей племянницы Хуаны. Энрике IV не оставил законных наследников, но его жена Жуана Португальская в браке родила дочь, притворившись, что он – ее отец, а король Португалии в собственных интересах признал девочку своей законной племянницей. Однако общественное мнение без колебаний объявило ее незаконнорожденной; люди прозвали ее ла Бельтранеха – по имени Бельтрана де ла Куэвы, известного любовника ее матери. А что думал об этом сам Бельтран де ла Куэва, становится понятно из того обстоятельства, что в последовавшей борьбе за трон он оказался сражающимся за честь Кастилии под знаменем королевы Изабеллы.

Война потребовала полного внимания и всех ресурсов католических монархов, и личный вклад Изабеллы в эти труды был значительным. Результатом стало поражение сторонников португальской претендентки при Торо в 1476 году. Этой победой Изабелла обеспечила себе прочное место на троне и сделалась соправительницей Фердинанда в Кастилии и Арагоне.