Тайны Нельской башни

– Тсс! – произнес человек. – Да, это я, Ланселот Бигорн. И теперь, когда ты меня узнал, ешь! А когда поешь, поговорим… Мы ведь старые приятели, какого черта! Мы ведь земляки! Когда-то в Бетюне играли вместе. Позднее вместе промышляли на улицах Парижа. И пусть пути наши давно разошлись, можем же мы побеседовать по-дружески, разве нет?

– Нет! – проворчал Ланселот. – Так как ты служишь человеку, который желает моей смерти.

– Хе! Монсеньор граф де Валуа не желает твоей смерти! Напротив… Впрочем, ты сам в этом убедишься. Но ешь, а потом я скажу тебе, какое дело меня сюда привело.

– Так ты искал меня?

– На протяжении последних трех дней…

Ланселот Бигорн вновь испытал желание встать и уйти. Но он сказал себе, что эта неожиданная встреча может оказаться полезной для Буридана. Обычно предчувствие его не обманывало. И потом, как раз в этот момент Мадлон ставила на стол заказанный им омлет.

Взглянув на Симона Маленгра с недоверием, а на омлет – с нежностью, Бигорн прошептал:

– Будь что будет, я остаюсь!

Он яростно накинулся на омлет, за которым последовали пирог, тушка птицы и, наконец, пирожное с густым заварным кремом. Симон Маленгр проявил такую щедрость, что недоверие Бигорна лишь росло по мере того, как утолялся его голод. Когда этот голод был всецело удовлетворен, когда в Бигорне не осталось больше ничего, кроме недоверия, он почувствовал себя сильным как Самсон, облокотился о стол и спокойно сказал:

– Я слушаю!

– Ноэль, – скомандовал Маленгр, – два кубка питного мёда!

«Определенно, ему есть что мне сказать!» – подумал Бигорн.

В кабачке в этот момент никого не было. Принеся мёд, уже, к слову, разлитый по кубкам, карлик удалился. В низком и темном зале видны были лишь незанятые скамейки, тускло мерцавшие оловянные горшки, лисий профиль Симона Маленгра и волчий профиль Ланселота Бигорна.

– Дело такое, – промолвил Симон Маленгр, понижая голос. – Хочешь разбогатеть?

– Гм!.. Да я и так уже богат!

– Как это? Ты меня удивляешь, Бигорн!

– Разумеется, у меня ничего нет. Но все то, что заслуживает чести быть взятым, принадлежит мне. Вечерком, когда мой кошелек пуст, мне стоит лишь прогуляться по некоторым кварталам, куда захаживают богатенькие буржуа, и я возвращаюсь уже с полной мошной. Это и есть богатство, неисчерпаемое богатство, и мне даже нет нужды опасаться грабителей…

– Так-то оно так, – заметил Маленгр, – но ты теряешь душу, а ведь она тоже кое-что да значит!

– Я ее не теряю, напротив: с каждым новым грабежом моя часть рая лишь увеличивается.

– Как это? – вновь удивился Маленгр.

– А так, что половину добытого я отдаю кюре из Сент-Эсташа, а кюре из Сент-Эсташа преобразует ее в службы. Представь только, сколько месс он уже отслужил во спасение моей души! Стало быть, чтобы сейчас ни случилось, что бы я ни сотворил, мне будет нелегко не попасть в рай, даже если бы я и предпочел ад…

– Согласен. Но это все касается твоей души. А твое тело, Бигорн? О нем ведь тоже забывать не стоит. Сам подумай: каждую секунду ты рискуешь получить тумаков, нарваться на какого-нибудь строптивого буржуа, коих, к несчастью, сейчас встречается все больше и больше. А судя по тому состоянию, в котором я тебя вижу – поредевшей бородке, окровавленному уху, ошметкам одежды, – вчера ты как пить дать наткнулся на взбесившихся овечек, не пожелавших расставаться со своей шерстью.

– Твоя правда, – промолвил Бигорн. – Но скажи, неужто ты не знаешь, что произошло этим утром в Пре-о-Клер?

– Нет, не знаю.

– Так ты не слышал про восстание студентов?

– Нет, все эти три дня, что я искал тебя, меня волновал лишь ты…

– А скажи, когда ты последний раз видел твоего достойнейшего хозяина, всесильного графа де Валуа?

– Три дня назад, говорю же. Да и какая разница?

– Ты прав. Разницы никакой. Но продолжай, я тебя слушаю…

– Так вот, как я уже сказал, дорогой мой Бигорн, ты рискуешь не только отхватить от тех, кого обираешь, но и угодить в руки патруля, а затем и на виселицу, где тебя вздернут без всякого сожаления, как это уже едва не произошло на Монфоконе…

– Благодаря твоему адскому господину и повелителю! – поморщился Бигорн.

– Вместо всего этого, – продолжал Маленгр, – я предлагаю тебе богатство, причем – заработанное легко и мирно, богатство, которое обеспечит тебе спокойную и счастливую жизнь и избавит от неприятного общения с прево и патрулями.

Бигорн на какое-то время задумался.

– Один лишь вопрос, – промолвил он наконец. – Всего один. Тебя прислал граф де Валуа?

– Нет. Я пришел по собственной инициативе.

– Ладно. Но ты хочешь заставить меня работать на графа де Валуа?

– Нет: против него!

– Против него? Против Валуа!..

– Точнее сказать, против его кошелька, или сундука, если желаешь! – холодно проговорил Маленгр.

– По рукам! – воскликнул Бигорн. – Ты явился по верному адресу! Я даже забуду, что видел, как ты смеялся, когда Каплюш уже собирался накинуть мне на шею веревку, забуду, что ты беззаветно предан этому дьяволу, этому сатане, имя которому – граф де Валуа…

Себе же Бигорн сказал, что теперь ему следует быть еще более недоверчивым, чем раньше.