Тайны Нельской башни

«Ого! – сказал себе Буридан. – Впервые в жизни со мной обращаются как со знатным сеньором. Видать, стоило познать тюрьму, чтобы познать также и богатство!»

Темница, которую он обвел любопытным взглядом, выглядела весьма приветливо. То было полуподвальное помещение со сводчатым потолком, поддерживаемым изящными колоннами. Буридан с удивлением отметил, что вместо охапки сена, которую он ожидал увидеть, в темнице этой находились три кушетки. Обнаружив же вместо кувшина с водой и кусочка хлеба богато сервированный стол, он и вовсе присвистнул.

Стол был также накрыт на три персоны, коих ожидали три табурета. Быстренько обежав глазами комнату, Буридан обнаружил в одном из ее углов двух своих спутников, по-прежнему связанных и с повязками на глазах. Он поспешил избавить их от пут и повязок. Двое узников скинули маски, и в бледно свете темницы появилось меланхоличное лицо Филиппа д’Онэ и раскрасневшаяся физиономия его брата.

– Дьявол меня побери! – воскликнул Готье, потянувшись. – Ну и где же мы?

– Кто ж его знает? – хмыкнул Буридан.

– На полпути к смерти, – заключил Филипп.

Все трое вздрогнули. Было очевидно, что чем бы ни оказалось место, где они очутились, покинут они его лишь тогда, когда настанет время отправляться на казнь: мало того, что они подняли бунт, оказали сопротивление людям короля, оскорбили, угрожали и с оружием в руках напали на Ангеррана де Мариньи, так, вероятнее всего, еще и находились во власти королевы.

– За бунт нам грозит повешение, – сказал Филипп.

– А за оказание сопротивления страже – топор палача, – уточнил Буридан.

– И еще за угрозы первому министру – отсечение рук, – добавил Готье.

– Таким образом, королеве ничего не остается! – рассмеявшись, подвел итог Буридан.

Филипп побледнел: стоило кому-то упомянуть при нем Маргариту, как он ощущал болезненный укол в сердце.

– Ха! – осклабился Готье, хлопнув себя по ляжке. – Уж если мы находимся на полпути к смерти, как ты полагаешь, Филипп, следует признать, что ведут нас к ней через вполне пристойные пиршества. От голода мы не точно умрем… впрочем, не умрем и от жажды, – добавил он, взвесив на руке корзину. – Разрази меня гром! Почему бы нам не отужинать? Возможно, завтра, как говорил некий Леонидас, о котором мне как-то рассказывали, завтракать нам придется уже в гостях у Плутона[39].

На этом все трое уселись за стол.

Буридан, у которого, несмотря на всю печаль его мыслей, прорезался аппетит (как-никак, с утра у нашего героя во рту не было и маковой росинки), ел за двоих и пил за троих.

Готье, который также постился весь день, но которого ничто так уж сильно не печалило, ел за троих и пил за четверых.

Лишь Филипп почти не прикасался к еде и напиткам. Во время ужина разговор, естественно, шел о событиях прошедшего дня, окончательной победе над Мариньи и факте совсем уж неожиданном: Ангерран де Мариньи оказался отцом Миртиль!..

Наконец, множество догадок было высказано inter pocula[40] и о том, в какой именно благородной тюрьме Маргарита привечала их, как принцев.

После того как Филипп заявил, что из их предположений ничего нельзя с уверенностью считать достоверным, Буридан признал, что все, что он мог бы сказать про Миртиль и Мариньи, тоже ничего не дает им в данных обстоятельствах, а Готье добавил, что добрый, в несколько часов, сон станет достойным венцом этого пиршества, коим они отпраздновали свою грядущую казнь. После чего каждый отправился к своей кушетке, и спустя десять минут все трое уже крепко спали!

По крайней мере, Буридан спал крепко.

Филипп делал вид, что спит.

Что до Готье, то он храпел так, что дрожали поддерживающие сводчатый потолок стойки, что было если и не доказательством, то по меньшей мере видимостью самого убедительного сна.

XXIX. Эликсир любви

Часов в десять утра, тщательно заперев узницу, Мабель покинула столь полюбившееся привидениям кладбище Невинных. Под плащом она несла пузырек с жидкостью, изготовление которой она завершила ночью, когда на кладбище вовсю шла ужасная пляска смерти.

До Лувра она добралась одной лишь ей известными окольными путями и по знакомым коридорам прошла в покои королевы.

Первыми словами Маргариты Бургундской, словами подозрения и нетерпения, были:

– Где она? Почему я не видела тебя вчера?

– Прежде я отвечу на последний вопрос, моя королева: вчера вы меня не видели потому, что весь день и всю ночь я занималась вашими делами. Изготовление некого эликсира, который я принесла с собой, требовало моего постоянного присутствия. Те божества из таинственного потустороннего, которые отвечают за любовные превращения, желают, чтобы им служили с терпением, усердием и верностью, моя королева!..

– Где она? – вся дрожа, повторила Маргарита.

– В одном месте, которое, уверяю вас, охраняется лучше, чем Дьявольская башенка. Я отведу вас туда, когда пожелаете. Если хотите, сегодня.

– Что это за место?

– Кладбище Невинных!..

Маргарита вздрогнула, а Мабель подумала:

«Да уж! Далеко тебе, Маргарита Бургундская, на могилу к дочери ходить не придется!..»