Тайны осиного гнезда. Причудливый мир самых недооцененных насекомых

Чтобы экспериментально проверить, действительно ли это то самое волшебное химическое вещество, которое управляет полицейским поведением, ученые искусственно заставили рабочих ос вырабатывать его. Как и у всех общественных насекомых, у маток Vespula высокий уровень содержания ювенильного гормона по сравнению с рабочими, и это честный сигнал, говорящий об их способности к воспроизводству. Уровень ювенильного гормона в организме оказывает влияние на состав кутикулярных углеводов данной особи, в том числе на выделение того самого царского аромата. Если обработать рабочих особей Vespula синтетической версией ювенильного гормона[245], то можно добиться того, что их запах будет больше похож на запах матки, и они станут откладывать яйца, которые выглядят (с точки зрения химии) как яйца, отложенные маткой. Одним из соединений, которые в избытке выделяли эти рабочие, был тот самый волшебный длинноцепочечный углеводород, царский аромат, используемый матками для мечения собственных яиц. Яйца, отложенные рабочими особями, подвергнутыми манипуляциям, с меньшей вероятностью уничтожались «полицией», чем яйца, отложенные необработанными рабочими[246]

: ученые создали рабочих ос, способных обмануть систему, и раскрыли секрет «полиции нравов».

Арис хлопает в ладоши и делает двойной пируэт на стуле. Он в восторге от всего этого.

«Я так и знал! – восклицает он; вскочив на ноги, он пляшет по террасе в безудержном веселье, теряя сандалии. – Осы и вправду умны! И какая же занятная эта штука – использовать ароматы, чтобы поддерживать порядок в целом городе простых работяг. О! Однако ведь ученые могут создавать рабочих ос, которые обманывают свою матку? Кое-кто сказал бы, что это обман богов».

Я не понимаю, к чему ведет Аристотель. На миг он показался мне слегка испуганным.

«Но я не так глуп! Здесь нет никакого обмана или божественного вмешательства: это всего лишь сила научного метода, раскрывающего нам чудеса природы. Ха-ха!»

Арис имеет право чувствовать себя реабилитированным, поскольку он знаменит тем, что является «отцом научного метода». Он с новой силой начинает расхаживать взад-вперед.

«Вы рассказали мне удивительные вещи, моя дорогая; ваши друзья-ученые раскрыли такие секреты, которых ни я, ни мои друзья даже представить себе не смогли бы. Пчелы, вне всяких сомнений, заслуживают уважения, потому что они умны, изобретательны, находчивы и жизнестойки. Они считают, они учатся, они общаются – я никогда не забуду это виляние!»

С радостным возгласом он виляет задом, изображая пчелу.

«И сколь невероятно то, что они измеряют свою жизнь нитями своего существа – генами, как вы их назвали, – и меняют поведение, чтобы воспроизводить копии собственных вариантов генов в телах своих родственников. Они даже способны производить мужское потомство, не вступая в половую связь! А сколь безупречны их методы поддержания закона и порядка – ведь именно поэтому их общества так благополучны, верно? Насколько лучше была бы жизнь афинян, если бы мы обращали внимание на пчел и их повадки!»

Сейчас он размахивает руками. Пальцы с огромной скоростью теребят его фирменные украшения. Кольца крепко цепляются за костлявые пальцы, отчаянно желая удержаться на них, когда он вскидывает руки в мою сторону в экстравагантном жесте.

«Но что касается ос – я должен признать, что эта риторика убедительна. Сравнивать поведение ос и пчел – это хороший логос. (Пауза.) И почему я сам не додумался до этого?»

Капли пота поблескивают у него на лбу; возможно, он на мгновение отдался сожалениям об упущенной возможности.

«Просто удивительно, как пчела и оса образуют параллельные миры чудес среди насекомых. Осы – это такие удивительные архитекторы; возможно, даже еще более удивительные, чем пчела. Я подозревал, что в организации обществ у них и у пчел будут общие черты. Но вы и ваши друзья-ученые очень четко понимаете все это – как “суперкоманды” экспертов распределяют между собой задачи, но способны вносить изменения в свою работу по мере изменения потребностей. Такая организация намного превосходит работников, делающих гастрин у Спиро, которые спорят о том, кому что делать, тратят уйму времени на жалобы и всегда опаздывают. Спиро следует присмотреться к осам, чтобы научиться управлять своими рабочими! Эй, Спиро, ты это слышал?»

Арис подбегает к краю террасы и выкрикивает это в сторону своей любимой лавки, где продавали гастрин. Он вытирает глаза. Интересно, это слезы смеха от того, что он в приподнятом настроении? Или тоски по друзьям из давно ушедшего мира?

«И такие крохотные мозги с их нейронами (вы ведь так их назвали?) позволяют этим маленьким животным так хорошо обучаться! Мои ученики были бы потрясены, узнав, что осы способны распознавать ориентиры, меняющиеся цвета и даже человеческие лица. В самом деле, мои ученики могли бы кое-чему научиться у этих крошечных мозгов!»

Он усмехается про себя, небрежно опираясь на балюстраду террасы и отдыхая от напряжения сил. А потом вновь срывается с места и скачет по каменным плитам.