Тайны осиного гнезда. Причудливый мир самых недооцененных насекомых

«Пчелы и осы так умны, но они умны по-разному. Разве не поэтому они так загадочны и так важны? Осы постигают окружающий мир, но они ощущают иные его аспекты, нежели пчелы. Иногда инструменты, которыми они пользуются для постижения мира, те же самые, что и у пчел, а иногда они различны. Конечно, в этом есть определенный смысл: пчелы и осы занимают разные места в природе. Пчелы ищут цветы, а осы ищут мясо. Эволюция дала и тем и другим нужные приспособления, позволяющие преуспеть в том, чем они занимаются».

Древний философ поворачивается ко мне. Выпучив глаза и сверкая зубами, он старательно выговаривает «эволюция»; он явно доволен тем, что выучил новое слово и понятие, которое помогает объяснить очень многое в мире природы, что в его времена было необъяснимо. Он садится на стул рядом со мной, достаточно близко, чтобы я могла ощутить запах его парфюма – мускусный аромат, который в его времена скрыл бы множество огрехов личной гигиены.

Неожиданно он берет меня за руки, и я чувствую его изящные кости под грубой, шершавой кожей. Я гляжу в бездонные глаза величайшего философа всех времен и удивляюсь: как так может быть, что глаза возрастом несколько тысяч лет блестят так ярко. За этим блеском я чувствую перемену в настроении. Пришло время Аристотелю вынести свое суждение о прогрессе, достигнутом наукой в раскрытии секретов ос после его времени: достойны ли осы того, чтобы их почитали так же, как пчел?

«Моя дорогая, этос, представленный вашими друзьями-учеными, неопровержим».

Я чувствую, что дальше последует «но». Мне интересно, знакома ли Аристотелю техника «сэндвич обратной связи». Я постоянно использую его в работе со своими студентами – укладываю салат из тунца с майонезом и критикой между двумя позитивными и ободряющими ломтиками цельнозернового хлеба.

«Хитроумные эксперименты предоставляют нам множество доказательств, которые, на мой взгляд, заслуживают доверия и вполне убедительны; даже эти американские барабанящие брюшки! – Он добавляет это с усмешкой. – Достижения ваших ученых поистине невероятны: просто поразительно, как им удается манипулировать работой мозга насекомого или обучать ос, чтобы узнать, чему они способны научиться. То, что сейчас ученые могут читать секреты в ткани их тел – в их ДНК, – чтобы объяснить, когда и почему они нарушают правила – этого не дано постичь никому, кроме богов. Но это не тайна, хранимая богами; это наука вашего времени. Я смиренно склоняю перед вами голову».

Крепкое пожатие моих рук убеждает меня в том, что он искренен в своем восхищении наукой об осах. Но в его рукопожатии остается тревога, и зрачки его древних умных глаз расширяются еще сильнее, когда он глядит на меня. Я и моргнуть не смею.

«А теперь о пафосе. Ваша эмоциональная риторика трогательна, моя дорогая. Я чувствую и ваши разочарования, и ваши восторги, потому что вижу, как в вас бурлят эмоции. Я вижу, как пылают ваши чувства, когда вы стремитесь разгадать секреты, скрытые в глубинах мира ос. Я вижу, как страстно вы желаете убедить меня, словно это ваша последняя возможность. Вы чувствуете, что должны произвести впечатление на меня, а возможно, и не только на меня. Вы лично извиняетесь за пробелы в научных знаниях об осах, хотя сами не несете за них ответственности. Вы должны направить эту страсть на то, чтобы убедить других помочь вам нести тот факел, что зажгла наука об осах».

Никто никогда не объяснял мне так ясно, что я чувствую. Аристотель прав. Не останавливаясь и не снижая обороты, я выполняю свою миссию, цель которой – защитить ос, оспорить представления, сложившиеся об осах, а особенно – уравновесить весы науки в пользу осы в противоположность той щедрой порции любви, которую наука даровала пчеле.

Я не уверена, причина ли в потрясающей эмпатии моего 2400-летнего гостя или в том, что я не моргала уже несколько минут, но слезы определенно щиплют мне глаза.

«Моя дорогая, у меня очень давно не было такого восхитительного ужина».

Я стараюсь не думать о контексте, потому что у него уже 2400 лет не было никакого ужина.

«Мир осы, вне всяких сомнений, чудесен. Если бы я мог прожить жизнь заново, мои исследования были бы посвящены осам – наряду с пчелами и людьми. Пожалуйста, поздравьте от моего имени своих друзей-ученых с тем прогрессом, которого вы достигли. Самое главное, не сдавайтесь. Мир заслуживает того, чтобы узнать больше об этих существах, которых не дают разглядеть их жало и сомнительная репутация. Осы – поистине одно из чудес природы, и они должны вдохновлять будущие поколения ученых. Несомненно, грядет век осы».

Я киваю с детской надеждой, заглядывая в сияющие глаза Ариса, и крепче сжимаю его руки. Мне не хочется отпускать этот замечательный костлявый сгусток энергии, мудрости и харизмы, который наполняет меня невероятным оптимизмом и жаждой узнать больше.

«У меня есть одно последнее слово, моя дорогая, которого не хватает вашей риторике об осах…»