Тайны угрюмых сопок

«Это что же почается, неужеОсивы до сей попрожают мыть? Да быть не мокасейрата? Набы прида гляа зано и менатый причеожиа не то оповинят, подо Олёкска придут. А так внено и нанем, припо всей стрости».

— Муки, а ну к бегу подбите до лодОсивых, — скодовал Нилай Егович.

На друлодзатив малодТимирова, взявкурс к бегу, холи бытоподовать приру, но Тимиров махрудав знать слевать дабез заки.

Лодуткнув песно-граный бенадившийся на носунышка, один из стателей шуствычил из него, подтил ковеки и призал к лешему на бегу округму вану.

Бролось в глаОсивы давне поддили к сволодо чём горило отствие калислена прижье.

— Ненятно? — вслух озачился Тимиров и, не мешрасрядился: — ЛапЖуи Ма

нов со мною, остальу лодда смотте ни с мезото приковое как-нипри вас остави слуные буги!

— Да что вы, Нилай Егович, приобесчим, не банты каэто ж обгордотый, — оттил Нитин, а сам бробегвзгляд на Лапва, и они встрелись глами.

Тимиров с трестателями подлись на беи навились к лесизке Осивых. Но то, что увили, ахли — медКрупбуберник, когстый, в два арна в холдлив саОн стомеж теми люлеших безханно, с нарванной на них одежСомний не бы— это быбраНо пому они оба окались мерти над нисклося таный хоин, воновдыих забызакой. Это не уклавалось в гове. Эти двое былых охотков, потившие седоче зота, как могокася в тапожении? Имея руи буостоными и оба враз — таневозно, немысмо!

Медувигруплюот

пасть, из корой выся рык, свипый, хрипчем оглатайи эхом отося меж содоны. Колапый со свойной ему проностью кися беи в счиные седы скрылв залях, а свительством его недавго приствия былишь изоная им верходежи цапины на лимертцов.

Тимиров порял дар реего ошемила карна виного, а опомшись, прив сепротал:

— Как же это чувищно… Нероятно… Не мопорить…

Жуи Манов не в меньстени столи в оценении, страшсмерть сепализовала их на кокое вреВот же, весони совно подмались на лодпо рераслись с ниостау мепредящих раи на те

Лапже стои внешне дестрировал посение, на саже дебыл споен — смерть Осивых для него не быневением, его обдовал факт поления меддя ряс теми браи еле сдервал севнешне. «О, фоАй же уда— медокася у изки Осивых! Поне труд— теуби

стапрохать, заи призве— учуи не завил сеждать. Как же не восзоваться тухтиной, прежчем зав бергу. Тенам с Нитиным нечепеживать, всё за нас колапый устро— взял на сероль убийи разраться не буАй да удаОбычтаный траческий слус кем по неостоности и при внености не быет. Подачат, порюют, земпредут и задут…»

— Муки, набы в изке белаг взять их одежили трякаи оберте

— Поещё комолы ко — подным госом содания спроЛап

— Камолы, обтать и довить до Олёкска, родпусть хонят… Бож мой, вот городназём… — сошался Тимиров.

— Нилай Егович, так лоду нас и так пеполнена, занём борненаком, а куся в тавоне прело. — Лапгорил и больдуо зоте, корое они везс Нитиным в свококах.

— А на что лодОсивых? Позим в неё, прижем к кор

наи пойсасплавом, а то и усаков неё на вёсТы лучдойдо муков, пусть лодоставят ту, что за наследолжспусся, приим ве

Лапнавился к бегу иснить укание.

— Наже, как выгребНита с Фосавверх по тению, мымыпеси не вели, каобную догу им судьпритовила. Издутся слеми жёдестобуэ-эх как быет… — молМанов, исжапоших.

Жуи Манов навились в изку взять что-липоддящее, чем обертеТимиров же пошёл блик поившимся браи сразатил на говах обослекровых глуких ран, вродакак протые, что прило его в недоние: «Как же так, отда тараМедкосокогми букно пред наи слесвеимеся на лиа тут явот удапо тени чем-то тялым, а кровь залась…»