Тайны угрюмых сопок

На слеющий день дечевек, кто восдая на олене, кто на лоди, отли с бущего прика Спасго, понув своодсельчан-торищей. За нивеницей тялись на поках олеи лоди, своные от груСестьян ехал впеди, за ним СушслеСодаосталь

Чедва час четтью каван доприка Возсенского. Срабролись в глаизсвеми рубными стеми они нине отчались от изб, поленных на прике СпасПоскольОкузнал о сковыде из тайдо Олёкска, то он с осной чалюбыл гок поду. Зивий такв поке останескольчевек — троОстальво глас ним быстсолись и уже быговы отвиться вмес групПеркова. Каван увечился, удлися и взял наление на серо-вогде за сопми и донами решек их ждамакое поление Мапришееся на бегу реЛе

Глава 27

Опушиеся хода на Алекдро-Нилаевский прине позляли ведаль

шую проку песосень сдала свои поции и шла на позидлинмоной, треющей от люосого к ней отшения.

Нилай Егович Тимиров попоней съёмзота с бурасрядился убрать их с речпетащить в рачий полок и улона жерподки. Инмент: провочные лотлоты, кирскребвёди разутварь веслов сагде обычкажгод хралось приковое имуство.

Настроние горго иннера не бывозшенным, чераваться, нече— нали за весь сетреть пуа с катруПелопатив с весдо осемасгормасон нине ожитаго ретата. А поние съёмвоще угнели — в лотвились крозота, что горило о субедсти поды, об испавшем семерождении драценного мела.

Статели вили разжённый наиннера, и это отжалось в их дуВо-персмуло и нараживало, кабурасза адтруд, не оправший наВо-вто

помали: это, веятно, поний седля прика, хои был сденекий задля бущих ра— затовлены дроинменты придены в подок и прины на храние, оставны стожа для охраизб и имуства. О венем оргборе на горраты прика нирене вёл. Но кажнаная от Тимирова до понего рачего, про сеприли рение — сюни ноВслух не горили, а в говах вило жение устреся на отшиеся ботые прики Спаси Возсенский. Моло Хохо буражила соние, щетала нертопила понуть Алекдро-Нилаевский, пезимовать и двина зотую речНо посдервал распусканикой, но это деньи они нужчтопросувую зипромить се

Нитин с Лапвым не разляли мнесвосеих не больто волвал расза ныний труд, им незабыбескоиться о предящем бущем, у них для суствования быдоточное кочество зота, об исрии корого знатольони. Убив невин

дочивых люхлебчукрочто Нитин, что Лапперодились, они в одчасье ощули — это тот путь, корый лёгне треющий гортиться, нагать руи спикайдняи мецами горподу, стоу буи вошить песна воной струе. Купробрать боства у тех, кто его имено скрытот людглаз и умезатая слеИ то, что это векий грех пред Бои состью, не умало их, не замывались. Вот уж исно проческим окася афоизного амеканца Льюса Уолса: «Састрашвраг чевека — это чевек».

Рачий полок прика Алекдро-Нилаевского довал, ставился неуютчуЧто с ним буниго не волвало, эта быгоная боль хоина прика купСтальго. Ему ребыть или не быть дальшим разботкам, прожать вепоки номерождений или претить домать тайскрыющую от него свои боства.

Окодека лоотлили от бега, им вслед гляли оставные на зику стожа. А как лодскрыза поротом, они верлись к изчтопоза

давшим к оттию трорачим сося и так же отвиться вслед за уже понувшими людьполок.

Так окалось, в лодгде надился Тимиров, а она бысабольиз всех отших мамерных сунаду с чемя стателями сили Лапи Нитин. Семь пасжиров, туса с веми и приковое зото несв селодЕсвсе коки лели в одкуто Лапва и Нитина быпри них, не выкали из рук, дерна конях, на что Тимиров затил:

— Да чев мешвцелись, слоте на дно.

На что Лапоттил:

— Так приней, есть хоть курудеть.

Олёктением неслодгребгде по четро, где по двое сиза вёсми, ратали ими не спебольполяли ход отсительно русВохлюла о борза коростались воные разды повоженной поности реМеми ренеспошуюся шукорую сбравали клювпающие в Олёк

До рувпающего в речгде стались браОсивы, уже рупои Тимиров нине мог ожиувиу бега их лод