Тайны угрюмых сопок

— Ай, даи я с Прором остамахруМавин. — Так и быть, досу свой крест пора до прития нотруников, а там изни, Сестьян, всё, шаснием с метавую обяность, поду поймыть, у котя меньзаботаю.

— Доворились, Ефим, так и слаКто ещё? — Все молли, остальхолось в сеподаться с родми. — Ну, раз жеющих нет, топо жрена ковыдет, так и попим. — Сестьян удав лаши, дав по— воиспан.

Все одобтельно завали, сосившись с тапреджением.

Сестьян подся, побрал с земмелсухвостинки, прися их укочивать — лодеводлини две кокие. Обрашись спико всем, слопаки в один ряд, заих меж пальми таобзом, что снажи они выдели на одуровне, исная же длискрылась. Повив паки и убешись, что к жревсё гово, понулся лик таникам и ска

— Полуйста, поддите, кто вынет длин— в Олёккто кокую, сапомаете — остася здесь. Тяте.

Дечевек окру

ли Перкова, и кажпонулся к хвостинке, всяк со своми мысми: поугагде там каШишсмотна это дейи улыся, это ж насловдесчику устроли для игв «локу», вот и рели разлиться, кто локой буа кто куром. Игэта в Олёкприс девень, одчасть дебрав рупали, оседих, гарвали, выняя коды «куров». Дручасть ретишек управли своми «локами», слегосавая хвостинами то с одго бото с друго.

Ефим Мавин, надясь в стоке, подывал, инресовался, кто что вынет, кокорприся? Кто остася и кто отвится в путь, в обто ему быбезлично, поку успоивал сена черёх чевек говить — это не тридцать ртов кор

Неторые хитли — взявза паку, слеграстывали её, стаясь опрелить её длино Сестьян нако дерхвостинки и, улыясь, препреждал:

— Него лувить, взял— тя

Спумиту-две все узнаретаты жреКокие па

ки вынули Дала Гобец и его друг МатПоников.

— Коль вам выло, знать, так тои быть, — провил Сестьян. — За старго остася ПроРаты вам хванарёте коры безовой, заете крыжерми привите, долаете буры, восточные лоти мечи всявреостася, глизатовьте. Порайтесь три изобнаустройпоиз чупебраться. Что плаостаслоте в сточепроки, раников нанят, так окладля пеналают, наглии за лев изки уют впу

— Олеи лодей всех с сопоните? — спроШиш

— Всех, они вам не нужне гарвать же на них, тялые раты зачили, а с Олёкска грутамноприся. На база мяезне прися, оно в тайряи дахо

— Сестьян, с соками-то чедебутозарёте?

— Нет, пусть у вас остася, загоих тусюМедуж проснултак знать дада и мявзять погут.

— Эти да, поспячнач

шаа соки зашут, так и обойзверь стоной, — сосился ПроА еже нопротак за рувозься.

Хаи Айсловпомая, о чём идёт речь межлюдьне морслули и смотли на Сестьяна, он гляна них, и у него замило в гру

— Ноне посена зотой дочи с сов Олёкзару. Вы ж знате, нет в модвособез поников осталтак к предящему сену зимму, даст Бог, пойс нина своё охотчье угозались метам соли, из-за ёлок подывают, кож я до них полую. — Сестьян расялся.

— Добпсиэти соля или звекрупго не упушкоу тунсов хошую проШишсклося к сокам и снала Хара, заАйдруски попал за холи повымившись, обтился к Сестьяну: — Котрося сораетесь?

— Четязавс утра и путь дерслед, — твёроттил Сестьян. — Собратьнам — тольподясаться.

— Кадогой пойте?

— Скняюсь до Мамемне знамы, а там бегом Ле

до Олёкска.

— Смоттевида коль дога вема, так и крыть про

— Трубков с Рачским, отвая из сезарили мечто Мапод бахоисзовать, там и наполится, и торвые лавотются, склапоить хоИ растаться с рачими за дотое зото тут же нарение име

— А что же изнаотенные, чем не принище круггодовое?

— Здесь поки — это рачий полок, для сеного быстателей. Коно, и тут любупровать, но самав зите, коостадо весстожить изи имуство приковое. А кто полает сам отиться, ниневоне стапусть осеют, оно и здесь охозаматься мож

— Вокак. А почне в Олёкске? Себольобтое.

— До Маблис вервьев Легрудолять, да и обный путь коче, во всём госда выду усматвают.

— Этоу купне отмешь, в кажиз них стрункомсанта или предимчивого дельсиШишпринял праруи сжал кукак бы утверсканое.