Тайны угрюмых сопок

В миты отха пред очавсплыоблюмой: глаих цвет, прикательные бронежчерлигуО, как он жек ним принуться при расвании! Но сдерся и половал деку в щеКак бы он сейпринулся к её устам! Не хов те миты ещё боеё смуда и выдело бы это с его стоны нетернием, а больсластью пред предящей труддогой и заманным деК тоже она поне жеи как бы восняла отвенный поХоСестьян знал и кажклеттеосовал — Капронута лювью к нему, больи планой, исной и тротельной, той, корую невозно остуи нет тасикорая могбы её разшить.

«Ниго, ждать останемнополехода и отлюсь в сеСлед пегнать олеи лодей, а там дося доренных лиц и гормаров от купТрубкова, взять, каони довят, имуство, запить проты, взватюна жиных, и айдо Хохо, а там на доной сеи осяЗажлась Карина, дула, полюсь в зида не почилось у меверду

не хвало. Как бы смотпомукам в главслух не скали бы, а мысб заили, мол, из-за сужепосопмеа мы тут день и нощторами маВсю зине подая рук трулись, люна изглякак слеет сруповили. Сколь зимверов разворов пеговорили, всё и обо всём. Расдают муки как былые статели, грежёлмелом, тяздовая, кож неохозаточнее сдеся да соятельным. А как рвутзото довать, страстодермы, векой не стаК тож все ко мне пришались, помают — доча зота десеное, а рестатак и пушпролом зайся — двойвыда!.. Кавых же предвители куплюпринят для горрачто ж за рачие ряокася?.. Бунаивать больиз местпричупришлюд невенеизно, как сепожет. Или красть новят, или с хитцой труся? Ай, черазлять, пусть наство гову лоет, не мои заты, своё дезнай и верс чисостью…» — разления Сестьяна обо

крик лю

Он встренулся.

Все дведцать чевек столи у бега регромгорнили разми госами, при этом разхивали руми, восженно смотли, как шумвздыся на речлёд, лося на болькуса взбешаяся вонарала, лола и несего по рус

— Врои речневека, а касища! — воснул ШишДа-а-а, веми так бывоки и бутак! А что ж в сей мотвося на Жуе, ОлёкО, да там пованесёт да лёд по бегам расхивает!

— Сестьян, а ты чезамался, смотчуто кадолжданное! — подтил Со

Сестьян пошёл и вмесо всеравался двинию речи тоне мог сдерэмо

— Сколь надаю леходы, сколь окаваюсь свителем, а кажгод всяраз дидивчто тут ска— прида-мака знакокобуМощь, воне знакубы ещё свою сику принить, всё сверколь преда на пуокася!

Ледопроза полра сук конвтого дня лишь отные куки льда видбына поности воони плы

словмакие неукжие колики. Горречвсетак — наристо и быстсбравают левый пани, поствовав своду, несут свои вос шуи зволасют камбурна пекатах, на бегах нагают волсмылесму— прогодние лии хвою, мели крупветА где рекрупподтывают вынутые ветили подтые вопни и девья. Всё как обычпо больвоа спаи бечикак вновь рожный.

Венее солннашее сине дало проху ослашей зи— нещадпекс утра до зата, и склосовздохот снежтясти, нанец позали всю знамость. Лаелей и сорасвившись, выдели тенаными лесми кравицами, отошая смона ствои хвое пола аропо доМожчами, дняощусвезапроснувся тайбластвовать, дынаняя свои лёгЛистные девья к убранговились по-свому, почив влаиз зем

расвили вети зались почми.

Тольгольне сброс сеснежшапс вернаминали о прошей зиКак тут помать, или ещё не продились, или не жели снис сеушанно пройвреи к конмая они огося, подвив небесму свелу скальподы и кампошие мшилиником.

Наставревыгаться до Олёкска. Сестьян в один из веров повсещих труобъ

— Седина мая, пои до сетроНабы пошать, кто со мною до Олёкска, а кто здесь остася. ЛюТрубкова придут где-то с перми каками, груз капризут, след запить проты на ле— мукрусоль, самомёразвёмся, о спичи кесине поботиться след, а там и наство что поджет.

— А четут гадукоопрелишь, так и буотося ШишВот я, намер, на Хохо гоостатьчемне на седеБабприпедашь: жив, здочеи ей жена этом и всё, полуй.

— Хошо, это ты так про сереА осталь

— Сапудуют.