Тайные страсти

— Бывший секретарь, — уточнил Монкада, — и именно благодаря моим стараниям, он уже бывший сенатор. Мне кажется, что вы сейчас нуждаетесь в той услуге, которую я и пришел вам оказать. Вы позволите мне присесть?

— Да, конечно. Хотите выпить? — и Себастьян указал на свою бутылку.

— Нет, благодарю. Вам известно, что Самуэль Эстевес выступит на суде в качестве адвоката вашей жены?

— Не может быть! Вы несете какую-то чушь… Это он вас подослал?

— Вам предстоит в этом очень скоро убедиться, поскольку заседание суда состоится уже завтра.

— Но что вам надо? Зачем вы пришли? — задавая эти вопросы, Себастьян уже держал в руках бутылку, наклонив ее над своим бокалом.

— Я буду отвечать на ваши вопросы в той последовательности, в которой вы их задаете, — невозмутимо заявил Монкада, — только потрудитесь пока не пить, поскольку то, что я вам сейчас скажу, является очень важным. Итак, мне необходимо полностью лишить Эстевеса возможности творить зло в отношении меня самого и близких мне людей. И я пришел именно к вам, чтобы предложить свои услуги в качестве единственного человека, который способен ему противостоять.

ГЛАВА 24

Место было выбрано великолепное — открытая солнечная лужайка в окружении самого экзотического леса, на берегу небольшой, но очень прозрачной реки. Фернандо, одолживший старенький джип Рикардо, съехал с дороги и остановил машину прямо под роскошной пальмой. Окружающий лес был полон голосистого щебетания птиц, имевших разноцветно-яркое оперение, среди которых особенно выделялись большие какаду. Солнце светило так ярко, что кабина джипа основательно прогрелась, а потому Фернандо и Алехандра с большим наслаждением выбрались наружу.

— Ну как, тебе здесь нравится? — поинтересовался он. — Великолепно, — протянула она, вскидывая руки и потягиваясь, — ничего красивее в жизни не видела. Давай поставим палатку?

— Не поставим, а поставлю… — буркнул Фернандо, заходя сзади и открывая багажник, — я это сделаю один.

— А почему я не могу тебе помочь? — обиженно надула губы Алехандра. — Мне так хочется, чтобы мы все делали вместе!

— Потому что ты еще маленькая, а она тяжелая…

— А спорим, что я тяжелее ее?

— Алехандра!

— Спорим, спорим! Вот возьми меня на руки и проверь.

Фернандо не удержался и, подхватив ее на руки, закружил по поляне.

— Я же говорил, что ты маленькая, — лукаво заметил он, — потому и на руки просишься.

— Ну и пусть маленькая! А тогда я буду задавать тебе детские вопросы: зачем нужно солнцу обязательно закатываться? Почему небо голубое? О чем поют птицы? Почему у любви есть начало, но нет конца? Почему цветок иногда увядает, так и не подарив никому своего аромата?

— Хватит, хватит, я все равно ничего этого не знаю, — с деланным испугом заявил Фернандо. — Давай займемся палаткой.

После двух часов веселой возни ярко-оранжевая палатка была установлена, и Алехандра, раз двадцать забравшись в нее и выбравшись наружу, наконец удовлетворенно заявила:

— Ну вот, теперь получилось хорошо. В ней нам будет очень удобно.

— Не нам, а тебе, — поправил ее Фернандо, — я буду спать снаружи в спальном мешке.

— Почему?

— Потому, что для двоих там мало места.

— Тогда я заберусь к тебе в мешок, и ты убедишься, что там нам будет еще теснее.

Она говорила все это так лукаво и весело, что Фернандо стал поневоле чувствовать себя стариком, заботящимся лишь о соблюдении приличий, а не юношей, который всегда стремится их нарушить.

— Алехандра! Но ведь мы — брат и сестра, а ты играешь в какие-то очень опасные игры. — Сказав это, он тут же подумал о том, что общее свойство всех женщин — провоцировать мужчин, заманивая и соблазняя их лукавой игривостью. И ведь ей даже не нужно было ничему учиться — это женское начало с самого рождения существовало в ее крови и только сейчас стало по-настоящему раскрываться, проявляясь в этом лукавом изгибе губ, озорных искорках глаз, дразнящей интонации голоса. Он понял, что ему будет трудно устоять перед всем этим, тем более что и ему хотелось отнюдь не уклоняться от ее объятий, а нежно целовать и обнимать, ощущая на себе прикосновение ее горячих, маленьких рук.

— Ну, Фернандо, не будь же таким занудой. Ты знаешь, что любая жизнь когда-нибудь кончается?

Он вздрогнул. Неужели она что-нибудь узнала о своей болезни? Но если это даже не так, то неужели он вправе лишать ее тех радостей, которых она может так никогда и не изведать? Страшно подумать, но если ей, в самое ближайшее время предстоит операция, то эти два дня могут стать ее последним шансом стать счастливой, пусть даже на одно, короткое мгновение. Она его сестра? — ну и пусть! Увидеть ее сияющие от счастья глаза так прекрасно, что это не может быть названо грехом.

Пока он задумчиво размышлял над этим, собирая хворост для костра, Алехандра уже сплела венок из ярких тропических орхидей и теперь, водрузив его на голову, пританцовывая, кружилась перед ним.

— Угадай, на кого я похожа?

— На маленькую порхающую бабочку, которая через мгновение угодит в сачок, — улыбнулся Фернандо, кидая в ее сторону сомбреро.