Тайные страсти

— А вот и не угадал, вот и не угадал! Я — невеста, которая ждет своего жениха у самого прекрасного в мире алтаря — алтаря любви. Хочешь, повенчаемся прямо сейчас?

— Не болтай ерунды.

— А я и не болтаю. В Библии написано, что Бог — это любовь, значит там, где есть влюбленные, незримо присутствует и Бог, а потому они могут дать клятву быть верными друг другу в любом месте, где только пожелают.

— Алехандра…

— Молчи, молчи и отвечай только на вопросы. Фернандо Медина, ты согласен взять в законные жены Алехандру Эстевес и не переставать любить ее, беречь ее и не разлучаться с нею до тех пор, пока стоит этот мир?

Фернандо почувствовал себя взволнованным ее торжественным видом, а потому и слово "согласен" произнес слегка дрогнувшим голосом.

— А ты, Алехандра Эстевес, согласна взять в мужья Фернандо Медина, и любить его такой же необыкновенной любовью, о которой он и мечтать не смел?

— Да, да, да!

Алехандра бросилась ему на шею и они пылко поцеловались. Но уже через мгновение он вдруг почувствовал, как она слабеет и выскальзывает из его объятий. Не веря своим глазам, он осторожно опустил ее на землю и увидел, что она потеряла сознание. Он знал о ее болезни, знал о том, что эта болезнь может проявиться в любую минуту; и, тем не менее, мгновенно запаниковал.

— Алехандра, очнись, умоляю тебя, очнись, — плачущим голосом повторял он, стоя перед ней на коленях и не зная, что делать дальше. К его счастью, через несколько томительных минут, она вдруг слабо пошевелилась и, открыв глаза, прошептала:

— Дай мне твою руку…

— Тебе очень плохо, да? Нам не стоило приезжать сюда, это было безумие… тебя надо срочно отвезти в больницу…

— А ты знал о моей болезни? Я скоро умру, Фернандо, а мы даже так и не успели стать настоящими мужем и женой…

Он почувствовал наворачивающиеся слезы и поспешно отвернулся.

— Ты не умрешь… и не смей говорить ничего подобного… сейчас я увезу тебя отсюда…

— Знаешь, Фернандо, — вдруг сказала она, когда он уже нес ее к машине. — А я уже смирилась с мыслью о смерти… Мне просто не хотелось умирать на больничной койке… Я хочу умереть здесь, в твоих объятиях… только, пожалуйста, не плачь, я не хочу умирать и видеть, как ты плачешь…

— Все, все, больше не плачу, — сказал Фернандо, делая над собой отчаянные усилия, — но и ты, пожалуйста, не умирай, потому что я не смогу жить один…

Еще до начала судебного заседания Себастьян пытался поговорить с Марией Алехандрой и убедить ее отказаться от этого процесса, который может лишить их "остатков человеческого достоинства и заставить возненавидеть друг друга".

— Я не могу даже сказать, что ненавижу тебя, Себастьян, — достаточно спокойно отвечала она, — я просто уже не в состоянии испытывать к тебе какие-нибудь человеческие чувства, даже ненависть…

В это время в другом конце коридора, столкнулись бывший шеф и бывший подчиненный.

— Монкада?! — изумился Эстевес. — Значит, ты решил его защищать? В таком случае твой клиент пропал, ибо тебе со мной не справиться.

— Вспомните историю Франкенштейна, доктор Эстевес, — холодно посоветовал Монкада. — Там чудовище, в конечном счете, уничтожает своего создателя — старого безумца, на которого вы так похожи.

Обменявшись презрительными взглядами, они разошлись в разные стороны. Вскоре всех участников процесса и их свидетелей пригласили пройти в зал суда. Здесь была, разумеется, и неугомонная Эулалия, притащившая с собой упиравшегося отца Фортунато; здесь были Камило и Мартин, один из которых пришел обвинять, а другой защищать их общего друга.

— Прошу встать, — громогласно объявил секретарь суда, худой и смуглый человек в больших роговых очках. — На суде председательствует сеньор Хулио Сесар Монтерро.

Сеньор Монтерро чем-то напоминал отца Фортунато. Это был такой же невысокий, пожилой человек с серьезными и печальными глазами, только одетый не в сутану, а в мантию. Заняв свое место под государственным гербом Колумбии, он пригласил занять свои места и присяжных.

— Из девяти присяжных — пятеро женщины, — вполголоса заметил Эстевес, наклонясь к Марии Алехандре, — при разбирательстве изнасилования это большое преимущество.

— Пять женщин… — пробормотал Монкада, — плохо дело. Тогда придется выдвинуть любовь, как основной аргумент.

— Что вы хотите этим сказать? — недоуменно поинтересовался Себастьян, мрачно смотря на свою жену, сидевшую по другую сторону прохода, рядом с Эстевесом.

— Каждая женщина втайне мечтает о том, чтобы ее изнасиловал такой мужчина, как вы… Так, извините, меня уже вызывают.

— Представители ответчика и истицы, подойдите, пожалуйста, сюда, — говорил в этот момент судья. — Будьте любезны объяснить суду, почему несмотря на то, что ваши клиенты состоят в законном браке, им не удалось достичь полюбовного соглашения.

Первым, предварительно откашлявшись, заговорил Эстевес.

— Дело в том, ваша честь, что моей подопечной ранее не было известно, что обвиняемый…

— Что ее супруг, вы хотите сказать, — тут же перебил его Монкада, отвесив язвительный поклон.