Тайные страсти

А дома ее уже ждала радостная Бенита и, нежный и заботливый Самуэль. Алехандра чувствовала себя хорошо и они, все трое, включая и Пачу, ежедневно навещали ее в больнице. Но, чем лучше становилось состояние его дочери, тем хуже становился сам Эстевес. Он, словно бы начал забывать обо всем произошедшем и возобновил свои прежние разговоры. Так, он вдруг предложил Дельфине, как только Алехандру выпишут из больницы, отправиться со своей дочерью в путешествие за границу, "чтобы из ее памяти изгладились все печальные события и она отдалилась от Фернандо". А ведь еще совсем недавно, когда они с Фернандо сидели в приемном покое и волновались за исход операции, их отношения можно было назвать почти дружескими. "Ну почему, почему, в состоянии Алехандры вдруг наступило такое резкое ухудшение, — буквально стонал Фернандо, обхватывая руками голову, — почему раньше никто ничего не замечал?" "Да потому, мой мальчик, — утешал Эстевес, кладя руку ему на плечо, — что мы постоянно заняты каким-то глупостями и не обращаем внимания на то, что происходит с нашими близкими. Мое честолюбие заставило меня забыть о моей драгоценной девочке, и только эта проклятая болезнь напомнила о том, что дороже Алехандры у меня ничего нет."

И вот теперь он вновь захотел разлучить свою дочь с ее возлюбленным! Более того, предлагая Дельфине совместно замаливать их общие, перед Марией Алехандрой, грехи, он, вместе с тем, не забывал и о ее наследстве, которое должно было отойти к ее дочери. Затем он снова завел разговор о том, что Дельфина должна будет помочь ему "занять в этой стране то место", которое он заслуживает и за которое он боролся всю свою жизнь. Опять начались высокопарные речи о собственном призвании — "общественном благе" и "счастье своего народа", которым Дельфина внимала с откровенным страхом — неужели он так ничего не понял и ничему не научился?

Попытавшись вновь устроиться на работу в качестве секретарши, Перла вдруг обнаружила, что несмотря на все ее заигрывания, ни один сенатор не захотел иметь с ней дело без рекомендации Эстевеса. Она попыталась было встретиться с Самуэлем, но тот и разговаривать с ней не захотел, заявив, что "такой гадюке, как она, место только в серпентарии", и лишь туда он ей всегда даст самую превосходную рекомендацию. Вдобавок ко всему, ее вдруг стали мучить кошмары, и ладно бы только по ночам. Даже днем, в ресторане или каком-то другом общественном месте, ей стала мерещиться убитая Анна Мария, да так, что Перла вздрагивала и закрывала глаза, пугая всех окружающих.

Одиночество, кошмары, да еще непереносимое чувство загнанности в угол, побудили Перлу решиться на самый отчаянный шаг. Однажды, поздно вечером, она подъехала к дому Монкады на взятой напрокат машине, выждала время, чтобы убедиться, что сам Монкада отсутствует; после чего осторожно проникла внутрь. На ее счастье, дверь оказалась незаперта, а единственный охранник был так увлечен трансляцией футбольного матча, гамбургером и пивом, что обнаружил ее присутствие только тогда, когда она, нарочито громко, откашлялась. Вскочив на ноги, он изумленно уставился на никелированный дамский браунинг, который Перла держала в руке.

— Что вы здесь делаете? — поинтересовался он, мгновенно ее узнав.

— Зашла узнать какой счет, — зловеще улыбаясь, ответила она. — Мне, кажется, что вы меня не забыли, хотя, со времени нашей последней встречи, стали заметно вежливей.

— Вы же должны быть в Европе…

— А, мне там надоело и я решила вернуться.

— Так что же вам нужно?

— Те документы, которые у меня отнял твой шеф.

— Убирайся!

Выстрел прозвучал очень коротко и сухо. Охранник взмахнул руками и, нелепо выпучив глаза, осел на пол. Через пять минут Перла уже покидала дом, озираясь по сторонам и унося с собой заветный чемоданчик.

На следующий день она уже звонила Монкаде.

— Привет, — игривым тоном произнесла она, когда он снял трубку.

— Значит, это правда и ты здесь… Ну и что ты теперь затеваешь?

— Однако, ты невежлив со своей старой подружкой!

— Ты тяжело ранила еще одного из моих людей.

— Нечего нанимать таких болванов.

— Тебе это дорого будет стоить.

— Не надо разговаривать с дамой так эмоционально, когда у нее тонкая психика.

— Почему бы тебе сразу не сказать, что тебе нужно?

— Приезжай в гости и узнаешь.

— Я выезжаю немедленно.

— Только оставь своих ребят дома, а то они настолько безнадежны, что мне даже за тебя обидно.

Монкада приехал один и Перла немного успокоилась. Впрочем, сам он держался явно настороже и наотрез отказался от предложенного виски.

— Сколько ты хочешь получить за похищенные документы?

— Много, причем деньги для меня не самое главное.

— Тогда, что тебе нужно?

— Я хочу стать твоей союзницей.

Монкада удивленно поднял брови.

— Да, да, не удивляйся, — продолжала Перла, — больше всею на свете я люблю власть, ради которой готова была спать даже с самой дряхлой развалиной, носящей звание сенатора. Сейчас от меня все отвернулись, а мне чертовски хочется вернуться обратно в конгресс. Как только я вновь окажусь там, ты получишь обратно свои бумажонки против Эстевеса. Ну, что ты на это скажешь?