Тайный гость

– У меня есть дар, – пролепетала девушка, доверительно глядя на отца Феону снизу вверх. – Я могу видеть то, чего не видят другие. Мне достаточно подержать в руке вещь, принадлежащую другому человеку, и я уже знаю, где он и что с ним.

Внешне отец Феона остался невозмутим, поскольку не знал, как ему отвечать на откровения девушки. За долгую жизнь он встречал немало странных человеческих особей с необыкновенными причудами и болезненно обостренным воображением, но то были, как правило, обычные люди, а сейчас перед ним сидела невеста государя, без пяти минут царица, и говорила о вещах, которые он никогда не принимал за чистую монету.

– Занятно! – сдержанно пробурчал Феона, стараясь не глядеть в глаза Хлоповой.

– Вы мне не верите? Вот смотрите!

Мария поспешно сняла с шеи небольшую ладанку на тонкой серебряной цепочке и протянула монаху.

– Что это? Зачем? – удивился Феона, отстраняясь.

– Эту ладанку мне Миша дал. Она с ним с самой ссылки была.

Девушка зажала ладанку между ладонями и зажмурила глаза.

– Маша, не надо! – всполошилась мать.

– Мама, не мешай!

Девушка повернулась спиной к матери, и губы ее беззвучно зашевелились, точно читали какую-то молитву или заклинание.

– Я опять это вижу! – воскликнула она через некоторое время. – Миша живой. Он в каком-то подвале. Рядом два иноземца. Я видела их раньше. Они чернокнижники. Показывали нам всякие «штуки». Я им не поверила, а Миша говорил, что все будет хорошо!

Девушка открыла глаза и с надеждой посмотрела на отца Феону.

– Это все, – произнесла она робко.

Феона по-прежнему молчал. Сказанное Марией никак не доказывало наличия у нее особых способностей, но что-то в ее словах было такое, что заставило монаха задуматься. А тут еще мать царской невесты решилась наконец прояснить свое странное поведение.

– Не досадуй на нас, отче! У Марии и правда есть дар, который мы скрывали. Царской невесте не пристало ведуньей быть. Да на беду о том даре государыня Марфа Ивановна прознала. Держит теперь красавицу мою взаперти. Говорит, дознание идет. Узнает, что мы из Золотой палаты в город выезжали, худо будет. Может и свадьбу отменить.

– Матушка, – рассердилась Мария, – как ты можешь сейчас об этом думать? Все вздор! Я люблю Мишу и сделаю все для его спасения. Ежели государь не отыщется, то отмена свадьбы – меньшее из бед, ожидающих нашу семью. Подумай лучше об этом!

Отец Феона решил наконец прервать молчание и вмешаться в спор двух женщин.

– Я вам вот что скажу, – обратился он сразу к обеим, – даже если я поверил во все услышанное, этого слишком мало для поиска государя. Вы знаете точное место, где находится этот подвал?

– Нет!

– Так вот, даже просто обойти все подземелья Москвы – требуется не один день. У нас нет столько времени. Государя надо найти сегодня.

Отец Феона распахнул дверцу возка, собираясь выйти.

– Я благодарен за желание помочь, но лучше вам поспешить и вернуться в Кремль.

– А может, это потому, что я смотрю вокруг глазами Миши? – воскликнула Мария в спину монаха. – Вдруг, если я посмотрю глазами похитителей, то смогу увидеть что-то новое?

Феона вернулся на прежнее место и с интересом заглянул в глаза девушки.

– А такое возможно?

Мария вытащила из рукава бархатную тряпицу и положила себе на колени. В тряпице оказался сломанный механический скарабей, когда-то подаренный ей Артуром Ди.

– Тонкая работа! – оценил Феона высочайшее мастерство, с которым была изготовлена механическая игрушка. – Жук – как живой!

– Он еще и летал, пока я его не разбила, – кивнула Хлопова. – Безделица эта – одного из похитителей.

Она зажала скарабея в руке с такой силой, что послышался хруст его панциря. Лицо Марии сильно побелело, губы задрожали, на висках появилась испарина. Очевидно было, что этот случай поддавался ей с большим трудом. Наконец она громко выдохнула:

– Получилось! Миша на лавке лежит с закрытыми глазами, а над ним чародей склонился, который молодой. Руки у него дрожат. Видно, что волнуется! Клеть маленькая. В стене есть углубление небольшое, а дверь дубовая, прочная, железом обитая. Закрывается клеть изнутри на большой засов, и других дверей, кажется, нет.

Хлопова открыла глаза.

– Больше ничего не вижу!

– Мало, государыня, надо еще, – нахмурился Феона, которому было жаль попусту потерянного времени. – Попробуй заглянуть за дверь. Что там?

– Постараюсь! – неуверенно кивнула Хлопова и опять закрыла глаза.

Все повторилось. Тяжелое, прерывистое дыхание, смертельная бледность, дрожащие губы, испарина на лице и бегающие зеницы за закрытыми веками. Время шло. Ничего не менялось. Мать Хлоповой с тревогой посматривала на дочь. Судя по всему, она собиралась прекратить это мучение, но тут Мария громко закричала:

– Да! Вот оно! Это подземный ход. Длинный. У него кладка белокаменная. Напротив еще один ход, закрытый на железную решетку. А еще… над дверью резная птица Сирин, и у той птицы хвост отбит.

Девушка открыла глаза и в изнеможении упала на плечо матери.

– Я помогла? – спросила тихим голосом.

Отец Феона выглядел растерянным. Его вера в исключительность разума, помноженного на опыт, была поколеблена юной девицей на выданье.