Тайный код Кёнигсберга

«Если появится огонь и охватит терн, и выжжет копны, или жатву, или поле, то должен заплатить, кто произвел сей пожар»[60].

* * *

Как-то раз ожидая в приемной одного большого начальника, когда меня пригласят в кабинет, я от нечего делать листал глянцевые журналы, лежащие на журнальном столике. Блестящие лимузины на фоне заснеженных гор, эффектные красотки на песчаном берегу у изумрудного моря, белоснежные авиалайнеры, парящие над облаками, – словом, типичная слащавая реклама, уже давно не вызывающая у меня ни познавательного, ни эстетического интереса.

Листая страницу за страницей, я случайно обратил внимание на одно объявление. В небольшой рамке был нарисован силуэт ночного города, освещенного россыпью разноцветных огней. Реклама гласила: «Организация ВИП-фейерверков, городских салютов и грандиозных пиротехнических шоу. Компания “Ултор” готова воплотить любые ваши фантазии». Далее следовали номера телефонов и электронный адрес, а чуть ниже – маленький значок в виде кувшина с двумя перекрещивающимися стрелами и монограммы, состоящей из трех латинских букв: «M», «U» и «Q».

Нижний пруд в Калининграде. 1981 год

Что-то знакомое почудилось мне в этом изображении, как будто я когда-то его уже видел. Но тут меня пригласили в кабинет, и я напрочь забыл о виденной в журнале рекламе. И только спустя некоторое время вспомнил: да ведь это же монограмма того самого непонятного предмета, который был найден в Калининграде в конце 1960-х. Вот ведь совпадение! Да мало ли таких совпадений бывает в нашей жизни! Случайных и неслучайных…

Коричневорубашечники

Парень в коричневой куртке был с меня ростом, но явно пошире в плечах. Он смотрел на меня тем наглым взглядом превосходства, которым смотрят люди, уверенные в собственной силе. Презритель ная усмешка, злобный взгляд. Убежденность в том, что стоящий перед тобой человек – всего лишь жалкое животное, готовое с унижением просить о пощаде.

– Давай деньги, б…! Деньги, сука! – И он протянул свою руку с растопыренными пальцами прямо мне в лицо.

Даже сейчас, по прошествии лет, мне немного не по себе. Я отчетливо помню липкий страх, охвативший мою душу, и униженное желание сжаться в комок, подчиняясь грубой силе. В свои восемнадцать лет мне практически еще не довелось испытать столь вызывающее и хамское отношение к своей личности. Редкие случаи, когда мне приходилось защищать себя, не в счет. Как правило, это были детские шалости, перерастающие в возню и драки.

Правда, один раз в детстве я с удивлением столкнулся с грубым насилием, когда оказался в деревенской больнице по случаю сильного отравления. Да, собственно, это была и не больница вовсе, а большая изба с русской печкой, приспособленная для размещения заболевших детей со всей округи. От нашего военного лагеря, расположенного в густом хвойном лесу под Стругами Красными на Псковщине, больница находилась километрах в тридцати. Родители вынуждены были отправить меня туда по требованию врачей.

Около месяца я провел в одной комнате с ребятами из окрестных деревень, принимая ненавистные лекарства и получая уколы, наблюдая в маленькое окошко за бушующей за окном пургой и слушая треск дров в печи. И конечно же, тоскуя по дому и родителям.

Среди нас был один, как нам тогда казалось, взрослый парень. Наверное, ему было лет четырнадцать. Он очень любил дразнить маленьких, а когда уходила сестра или нянечка, издеваться над ними.

Однажды этот парень сильно прижал меня ногой к стене, когда я хотел подойти к окну и в очередной раз посмотреть, не едет ли заветная машина, чтобы взять меня отсюда. Я попытался дернуться, а он еще сильнее уперся мне ногой в живот и стал издевательски смеяться, видя беспомощность шестилетнего пацана. Через некоторое время пришла нянечка, и он меня отпустил. Но это грубое насилие над собой я запомнил надолго.

Так и в этот раз мне хотелось, чтобы кто-то пришел и освободил меня от жалкого состояния беспомощности. Тем более что я видел, как за спиной у меня замаячили еще две фигуры. Четвертый стоял чуть поодаль и крутил на руке не то цепочку, не то металлическую проволоку с завязанными на ней узлами.

На этом месте на меня напали хулиганы

– Давай деньги, б…! – повторил парень и сделал движение губами, как будто хочет плюнуть мне в лицо. Я отшатнулся, наткнувшись спиной на выставленный вперед кулак одного из его напарников, и понял, что они меня просто так не отпустят.

Прохожие хотя и были неподалеку, но безучастно отворачивались, а Виктор, мой товарищ, с которым мы вместе возвращались после удачно проведенной работы по обследованию территории в районе имения Коха, задерживался у киоска за углом ближней пятиэтажки. Помощи ждать было неоткуда.

Я почувствовал, как цепкие руки сжали меня сзади. Я даже не понял, что получил первый удар. Только в голове сильно зашумело, да лицо парня слегка качнулось перед глазами.