Тайный Круг

— Я сочту это комплиментом. — Одним текучим движением Линша вытащила свой кинжал из ножен, подбросила его в воздух, поймала за рукоять и аккуратно вложила в ножны на поясе.

Уголки губ учителя приподнялись в полуулыбке. Он был одного роста с Линшей и носил длинные, черные седеющие волосы заплетенными в косу. Руки и ноги у него были мускулистыми, но подтянутыми, как у бегуна или борца, и он ходил с медленной грацией пантеры. Учитель указал на соломенную мишень на стене тренировочного зала и сказал:

— Может, ты и не умеешь драться кинжалом, но я готов поставить стальную монету, что ты умеешь его метать.

Прежде чем он договорил, кинжал Линши вылетел у нее из руки, и не успел учитель понять, что она делает, Линша выхватила его кинжал из ножен на поясе и тоже метнула его. Оба кинжала вонзились в черный центр мишени и повисли там, дрожа. Рыжая обернулась и застенчиво улыбнулась.

— Вы бы выиграли. Я же говорю, я никого к себе близко не подпускаю.

— Это ты отлично умеешь. И все же, юная дама, будут случаи, когда противник проскользнет через твою защиту и подойдет ближе, чем тебе хотелось бы. — Сказав это, учитель быстро шагнул Линше за спину, ударом ноги сбил ее с ног и швырнул себе за спину на грязный пол.

Линша печально попыталась сделать глубокий вдох. Потом она посмотрела на учителя, и ее огорчение превратилось в замешательство. К учителю подошел командующий Дерн и, наклонившись, оглядел ее, потом одарил одной из своих сияющих улыбок и предложил ей руку. Линша с пылающим лицом приняла его помощь — не сделать этого было бы грубостью — но, вскочив на ноги, сразу же выпустила его руку.

Холодные голубые глаза Дерна, как ни странно, блестели.

— Она достаточно подготовлена?

— Прилично, — ответил учитель фехтования, складывая руки на груди. — Она великолепно владеет мечом, но, как и следовало ожидать от человека с такой биографией, слаба в области самозащиты. На этом мы и сосредоточимся.

— Отлично.

Линша мысленно позволила себе облегченно вздохнуть и отряхнула пыль со своих штанов и новой туники. Подойдя к мишени, она забрала кинжалы, с поклоном вернула учителю его клинок и вложила в ножны свой.

— Ты уже ходила к учителю верховой езды? — поинтересовался Дерн. Линша покачала головой, и Дерн указал на дверь: — Тогда, если вы здесь закончили, я пойду с тобой.

Учитель фехтования отдал честь командующему, кивнул Линше и занялся своими делами.

Дерн и Линша вышли в пылающую солнечную жару, и Дерн молча направился к конюшне.

Линша посмотрела на его красивый профиль — так близко от ее лица! — и быстро отвела взгляд. Ей очень не понравилось, как забилось ее сердце.

Наконец Дерн заговорил — совсем не тем резким властным тоном, каким он говорил обычно.

— Я признаю, что возражал против того, чтобы тебя взяли в гвардию, когда лорд Байт мне сказал, что хочет дать тебе такую возможность. Я считал, что ты недостаточно подготовлена для нашей работы. — Он усмехнулся и бессознательно потер недавно заживший шрам на лбу. — Ты снова показала, что я был неправ.

Линша почувствовала, как сжалось ее сердце от тепла в его голосе. Но другой голос — беззвучный мрачный глас рассудка — предупреждающе зазвенел. Она не могла сблизиться с Дерном или позволить ему увидеть ее настоящее лицо; не могла позволить себе поддаться неожиданному влечению к нему.

— Я рада, что мне удалось это сделать, командующий, — сказала Линша с озорной усмешкой и зашагала развязной походкой наемницы. — Стало быть, у вас с Шанрон что-то есть?

Слова вылетели у Линши изо рта прежде, чем она осознала, что говорит. Нетактичный вопрос определенно был в стиле грубиянки Линн, но лицо Линши вспыхнуло до самых корней ее рыжих волос, и она так изумилась собственной наглости, что чуть было не споткнулась. Командующий Дерн замедлил шаг, глядя на нее с выражением недовольного удивления. Рассердившись на саму себя, Линша попыталась придумать, как загладить свою оплошность.

Не успела она извиниться или сделать шаг, как он сказал — голосом острым, как лезвие меча:

— Клянусь посохом Хиддукеля, ты нахальная девчонка.

Девчонка? Ее так называли многие, но она к этому так и не привыкла. Она ненавидела это высокомерное обращение, от полупьяного ли хурца в таверне или от командира правительской гвардии. Линша ухватилась за возможность спрятаться за собственным огорчением и гневом. Ее глаза вспыхнули зеленым огнем, а краска смущения на лице поблекла до цвета огненной глины — оттенка гнева. Напрягшись, она уперла руки в бока и сказала:

— То, что я сказала, было неуместно, и я об этом сожалею, но не называйте меня больше «девчонкой», или я вам язык вырву!

Несколько гвардейцев, ухаживавших за своими лошадьми, удивленно обернулись и уставились на женщину-новобранца, орущую на командующего, будто уличная грубиянка.

Брови командующего Дерна сошлись на переносице, губы сжались в бледную линию.

Потом он заговорил тихим, неумолимым голосом: