Такой я видел Японию

Выходим на улицу, дождь перестал. Направляемся к храму «Асакуса Каннои» — большому деревянному сооружению, от времени потемневшему. Ворота храма сторожат огромные деревянные чудища с разинутыми ртами и выпученными глазами, угрожающе поднявшие обнаженные кривые мечи. Каково было мое удивление, когда оказалось, что эти страшные фигуры олицетворяли вовсе не злых духов, как можно было подумать, судя по их отталкивающему облику, а, напротив — добрых! Своим видом они призваны отпугивать злых духов, чтобы те не могли войти в храм.

Над воротами висит огромный медный колокол, в который звонят в особо праздничные дни. Храм открыт. Поднимаемся на несколько ступенек; у входа стоят большие решетчатые ящики для пожертвований, куда приходящие бросают монеты. Верующие, молитвенно сложив руки, стоят здесь минуту, потом спускаются вниз.

Я спрашиваю Мидори о современном японском театре, о влиянии западного искусства. Она несколько задумывается и, подбирая фразы, отвечает;

— Говорить о современном театре Японии очень трудно. После второй мировой войны, безусловно, сильно влияние Запада, и в этом вы могли сами убедиться, высказывая недоумение по поводу абстракционистских картин, которыми увешаны стены вашего отеля.

То, что мы с вами сейчас видели, — продолжает Мидори, — это своеобразная комбинация западной музыки и ревю, которая позволяет в мягкой и доступной форме показывать сценки из повседневной жизни японцев, высмеивать недостатки нашего быта. Не будет преувеличением, если я скажу, что в Японии представлены почти все театральные жанры и они удивительным образом сосуществуют. Мюзик-холлов в Токио несколько, в то же время у нас много театров, где сохраняются национальные классические формы, и они всегда собирают многочисленных зрителей.

Да, я припоминаю — мой знакомый профессор с кафедры искусствоведения Токийского университета говорил как-то, что, по приблизительным подсчетам, мюзик-холлы посещают не более трех-четырех процентов японцев, большинство же предпочитает национальные театры.

— К счастью, японцы очень патриотичны, — продолжает Мидори, — и у нас популярны классические формы театра, как, например, театр Но, где артисты широко используют в представлении маски. А наш знаменитый кукольный театр Бунраку! Он назван так в честь прославленного мастера кукольного действа и возник еще в начале XVI века. Мне хочется сказать об этом театре несколько слов, потому что он — проникновенное и отшлифованное веками воплощение искусства Японии, наше национальное сокровище. Театр имеет своего драматурга-классика Тикамацу. Его трагедии сюжетно напоминают средневековые баллады Европы, где несчастная судьба разлучает прекрасную даму и ее возлюбленного рыцаря, а герои, спасая поруганную честь, то и дело кончают с собой. Красота и страдания, честь и зло сопряжены здесь в единство редкой эстетической ценности, дополняемой нежной музыкой, изящным танцем и большой трагедийностью.

В спектаклях Бунраку играют великолепные лакированные куклы более метра высотой. Они разодеты в роскошные — до пят — кимоно, подпоясанные яркими широкими кушаками. Требуется три человека, чтобы управлять каждой куклой. Два актера-кукловода (один управляет левой рукой, другой — ногами куклы), одетые в черные халаты с капюшонами, скрыты от зрителя ширмой, а третий, главный оператор, который управляет головой и более выразительной правой рукой куклы, плавно движется за ее спиной на виду у зрителей, бесстрастный и чуждый разыгрывающейся на сцене трагедии.

Тридцать лет требуется оператору, чтобы овладеть мастерством управления куклой. Не меньше десяти лет учится его помощник, управляющий ногами. Большинство операторов театра вступили в труппу в десятилетнем возрасте. Первые пять лет они не участвуют в спектаклях, а лишь смотрят из-за кулис, как работают опытные мастера.

Деревянные куклы отличаются удивительной выразительностью жестов и мимики. Их мастерски вырезанные головы в замысловатых париках из человеческих волос отображают приблизительно 45 основных театральных персонажей. Мимика лиц обеспечивается при помощи хитроумно сделанных губ, глаз и бровей, которые кукловод по ходу действия приводит в движение, дергая за специальные шнурки.

Музыкальное и речитативное сопровождение пьес поручается самому главному актеру труппы — декламатору, который произносит роли кукол страстным, певучим голосом. Ему аккомпанирует исполнитель партии на сямисэне. То отрывисто резкие, то протяжно рыдающие звуки этого струнного инструмента создают музыкальный фон для декламатора, ритмически настраивают зрителя, готовя его к восприятию напряженных сцен драмы. И декламатор и музыкант во время представления сидят перед сценой.

Под давлением новых времен и веяний театр Бун-раку растерял своих почитателей из молодежи.

Мы медленно идем по улицам, и Мидори продолжает:

— Влияние Запада постепенно расширяется, и это находит свое отражение особенно в манере исполнения эстрадных песенок. Но при этом выработался свой, японский стиль интерпретации этих песен.