Такой я видел Японию

Во всех городах Японии имеются многочисленные игорные заведения, называемые «Патинко». «Патинко» — на всех оживленных улицах любого города. У игорных автоматов японцы простаивают часами, одной рукой опуская в отверстие металлический шарик, другой нажимая на рычажок, который резким толчком выбрасывает его в узкие лабиринты дорожек из гвоздей. Если шарик попадает в соответствующую лунку, то снизу с грохотом высыпается десять ответных и играющий может либо выиграть какую-нибудь мелочь — пачку сигарет, плитку шоколада и т. п., либо он в азарте покупает себе еще «порцию» шариков и так простаивает часами, сам превращаясь в такой же автомат.

Говорят, что владельцы «Патинко» наживают большие деньги на этом наивном развлечении для обычного трудового люда. Но за видимой «наивностью» скрыт азарт, которым заражается каждый играющий, так как, проиграв свои десять шариков, он хочет испытать «счастье» еще раз и платит за другую порцию шариков.

Прощай, Нагоя. Едем в Киото, до которого два часа езды. Поезд мчится мимо полей, рекламных щитов. Пересекаем почти высохшие русла широченных рек. Справа и слева горы, покрытые лесом. Попадаются небольшие чайные плантации с аккуратно подстриженными кустами. В более низких местах — рисовые чеки, заполненные водой. Этот год, как говорят японцы, необычайно жаркий, и потому ожидается хороший урожай риса.

Подъезжаем к Киото. На вокзале нас встречают представители префектуры и одного из университетов города. Устраиваемся в японском отеле «Норин нэнкин кайкан». Это четырехэтажное здание, расположенное на окраине города. Быстро приводим себя в порядок и едем в университет.

Университет в Киото находится на северной окраине города. Это — целый ансамбль зданий, расположенных на обширной территории, покрытой травой и деревьями. По числу студентов он не уступает университету в Токио. Здесь много научно-исследовательских институтов и две обсерватории.

Наши машины останавливаются у большого одно этажного дома, где расположена лаборатория генетики университета. Вокруг растут платаны и кипарисы. Входим в просторную комнату, посреди которой стоит большой стол. Нас встречает известный в Японии ученый-генетик Итидзо Нисияма и селекционер при кафедре С я куда.

Имя Нисияма мне знакомо по научной литературе. Он большой знаток возделываемых растений Японии, ученик всемирно известного генетика Кихара, который долгие годы работал в Киотоском университете. Встречу с этим замечательным ученым мне обещали устроить мои друзья из национального института генетики в Мисима.

Итидзо Нисияма за шестьдесят лет. Он седой, высокий крепкий человек, с добродушным лицом, прост в обхождении — черта, присущая умным людям.

Подносят неизменный зеленый чай. Завязывается непринужденная беседа. Мне кажется, что все мы давно знакомы и можно, не стесняясь, задавать друг другу любые вопросы.

Нисияма вспоминает, как в 1929 году у них в университете выступал академик Н. И. Вавилов с докладом «Закон гомологических рядов», и говорит о глубоком следе, оставленном советским ученым в дальнейших исследованиях японских генетиков и растениеводов.

Я прошу рассказать о знаменитой японской редьке-дайконе. Итидзо Нисияма спросил нас, видели ли мы ее. Мы отвечаем положительно. Действительно, на рынке в Нагоя мы с нескрываемым любопытством рассматривали округлые гигантские шары редьки, произрастающей на острове Сакурадзима. Мы видели такж необычайно длинные двухметровые редьки.

Профессор Нисияма обратил наше внимание да одну из многих таблиц, висящих на стенах, и спокойным голосом опытного лектора начал рассказ:

— Дайкон относится к разновидности вида Raphanus sativus и полностью именуется Raphanus sativus var. hortensis (Daikon).

Некоторые японские ботаники, такие, как Макино и Китамура, предполагают, что R. sativus попал в Японию 1250 лет назад из Северного Китая, куда в свою очередь он проник 2400 лет назад из районов Средиземноморья, а новая разновидность hortensis

произошла либо от разновидности sativus, либо от niger, которая произрастала 2000 лет назад в Восточной Азии. Возможно, что R. sativus var. hortensis произошел от var. raplianistroider Makino, растущей в диком состоянии на южных островах Японии.

У этой дикой родоначальной формы на протяжении тысячелетия под влиянием отбора форм возникли генные мутации, имеющие утолщение гипокотиля или эпикотиля.