Такой я видел Японию

Содержанию сахара, каротина и других витаминов не придается никакого значения. Население настолько привыкло к определенным сортам, что новые сорта, отличающиеся по форме и окраске плодов, покупает менее охотно.

На песчаных почвах выращивают длинноплодную редьку — дайкон, длина которой достигает полутора метров и более.

Получают гетерозисные формы китайской капусты путем инцухтироваиия родительских сортов в течение пяти-шести лет и последующего их скрещивания. Гибриды первого поколения повышают урожай обычных сортов на 20 процентов.

Снова собираемся за столом, и все единодушно высказываются в пользу стеклянных теплиц. Полиэтиленовые пленки непрактичны, так как их нужно менять ежегодно.

Наступает время обеда. Наухи напоминает, что время обеда в Японии выдерживается очень строго и ни тайфун, ни землетрясение не заставят отступить от установленного правила.

Каждому подают по большой круглой лакированной коробке с едой. Открываем крышку. Блюдо называется суси. Это штук шесть небольших колбасок из риса, на каждой — кусок сырого тунца, отдельно положен кусок другой сырой рыбы, затем вареная рыба, креветки, крабы, чашки с рисом, блюдце с острым соевым соусом, стружки имбиря. Все это нужно есть палочками.

После обеда садимся в машины и едем в крестьянское хозяйство. Душно и пыльно. Мелькают поля и дома, крытые черепицей. Наконец подъезжаем к дому крестьянина Хаяси. Навстречу нам идет спортивного вида крепкий человек в картузе. По виду ему можно дать лет тридцать, хотя позже узнаем, что ему 42 года. Хозяйство у него тепличное. Площадь под теплицами — 100 цубо, под парниковыми рамами — 100 цубо. Когда теплицы освобождаются от зимних овощей, он выращивает гвоздики, лилии, ирисы, а также лук на перо. Для этого Хаяси устраивает толстый матрац из песка, на который густо сеет семена лука, обильно их поливает и прикрывает мешковиной. Через десять дней густую щетку зеленых всходов укладывают небольшими порциями в маленькие фанерные ящички с подвижной крышкой. Ежедневно он вывозит на рынок до двух тысяч ящичков лука.

Хаяси придает большое значение предприимчивости и инициативе.

Летом у него работают шесть студентов из сельскохозяйственного института, которые одновременно проходят здесь практику в течение одного-двух лет.

Кроме тепличного хозяйства Хаяси имеет два тана поля под поливом и один тан под суходольными культурами. Работает он с женой. У них четверо детей, которые учатся в средней школе. Хаяси купил автомашину, ручной трактор и опрыскиватель. В гостиной, куда нас приглашают, — мощный аэрокондиционер. Нас усаживают за большой стол и предлагают стакан холодной воды. На столе привозные бананы. Беседа касается наших колхозов и совхозов. Всех ошеломляют огромные площади, занятые у нас под отдельными культурами. Приходит жена хозяина, все встают и низко ей кланяются. Подают мороженое.

Хаяси читает специальные сельскохозяйственные журналы. Он является одним из зажиточных фермеров, на которых делается ставка при проведении нового курса правительства.

Выходя из дома, мы попадаем в садик, где растут карликовые кипарисы и другие экзотические деревья, фотографируемся на память и прощаемся, желая успехов хозяину и его семье.

Теперь едем в другое хозяйство, к крестьянину Кавасима, известному возделыванием кардамона. Дорога покрыта асфальтом, частично грунтовая. Ехать трудно, так как очень пыльно.

Четыре часа дня. Подъезжаем к дому Кавасима. Это полный мужчина в шортах и довольно грязной рубашке. Он вместе со своими товарищами встречает нас весело и приглашает пройти в полутемную прохладную комнату, где представляет нас пожилой женщине — своей матери. Мы ей кланяемся по японскому обычаю. Она ловко связывает свежие растения кардамона по четыре-пять штук в пучки и опрыскивает водой. Темно-зеленые листья тускло поблескивают, словно покрытые лаком. Готовые пучки скоро повезут на рынок.

В месте, где мы находимся, кардамон выращивают столетиями. Нам показывают сушеные корневища, разложенные на циновках под солнцем; из корневищ затем приготовляют порошок, используемый как пряность в различных блюдах.

Кавасима приглашает нас в дом. Снимаем обувь и садимся на татами вокруг низкого стола. Нас угощают холодной сладкой водой, от которой пахнет кардамоном. Спрашиваем его о доходах. Он с удовольствием, загибая пальцы, подсчитывает. (Японцы при счете загибают вначале большой палец, затем на него кладут указательный и кончают мизинцем. Если пяти пальцев не хватает, то, продолжая одну руку держать в кулаке, го же проделывают и с пальцами второй.) Хозяйство Кавасима прибыльное, и он намерен расширить производство кардамона. В больших остекленных теплицах он выращивает рассаду. В течение трех жарких летних месяцев теплицы пустуют. Есть у него и посевы суходольных культур, но собираемый урожай идет только на питание семьи. Кавасима ищет путь экспорта кардамона, для чего он и несколько других крестьян приготовили партию консервированных молодых стеблей размером 15–18 сантиметров, поместив их в баночки с какой-то жидкостью, подкрашенной в светло-красный цвет.