Талисман

— Действительно, кошмар! Сходить посмотреть? — вызвался англичанин, хотя было ясно: ему самому представляется крайне неприятной уже одна мысль о том, что надо переступить порог.

— Не стоит, — тряхнула головой девушка, — наверное, это слуги графа, кто же еще…

Она покосилась в окно, в сторону роны, откуда, собственно, и доносился жуткий вой и пробормотала:

— Полнолуние. С ними что-то происходит — такое, что лежит за пределами нашего разумения.

Звук продолжал нарастать, поднимаясь до истошного визга.

— Если они не прекратят, я с ума сойду, — сказал Эльбер.

В этот момент в дверь негромко и вежливо постучали.

Нервы англичанина были натянуты до такой степени, что он резко вскочил, готовый наброситься на каждого, кто посмеет к ним проникнуть.

— Это всего лишь я, — входя, проговорил Ютен. — Извините, я совсем забыл вас предупредить о… некотором неудобстве, которое доставляют мои слуги один раз в четыре седмицы. Они перевоплощаются, — граф пожал плечами с таким видом, словно речь шла о каком-то невинном капризе. — С природой ничего не поделаешь! И этот… гм… процесс для них крайне неприятен. Вот они и воют, бедолаги примерно часа три, пока не примут другой облик. Потом это повторяется на следующую ночь, когда происходит обратное перевоплощение. И дальше все идет своим чередом. Надеюсь, три часа вы в силах вытерпеть?

— Так как же ты бродишь по замку? Разве в таком состоянии слуги не могут наброситься даже на тебя? — подозрительно спросила девушка, не в силах унять неприятную дрожь.

— Ни для меня и ни для кого иного опасности они не представляют, — заверил ее Ютен. — Пока идет перевоплощение, они беспомощны, как новорожденные младенцы; им нет дела ни до чего, кроме своих страданий. Кроме того, это творится за пределами замка. Все слуги — там, внутри роны. Это мое повеление. Неприятно повсюду наталкиваться на оборотней. Ты успокоилась, Ника?

— Спасибо, — проворчала та.

Граф удалился, а она переглянулась с Эльбером.

— Сколько еще слушать этот мерзкий визг? — раздраженно поинтересовался англичанин.

— Как нам пару минут назад объяснил Ютен, недолго, — вздохнула искательница приключений, отметив для себя ценность сведений, полученных от Ютена. Увы, пока им сложно было найти достойное применение.

По три-четыре часа каждый день Эльбер проводил в хранилище, и Ютен часто оставлял его там одного, выказывая тем самым доверие.

Помимо различных предметов, граф собирал книги и свитки, так или иначе связанные с магией. Его собрание насчитывало сотни томов, созерцая которые можно было лишь дивиться, как их владелец умудрился все это изучить, учитывая, что большинство книг написаны на неизвестных ни Нике, ни англичанину языках, в том числе китайском.

Ютен не препятствовал тому, чтобы его гости знакомились с манускриптами, за одним исключением: в искусно выполненном деревянном футляре хранился старинный свиток, занимавший особое место в коллекции.

На вопрос Эльбера, что это такое, граф благоговейно пояснил:

— Самая значительная и ценная моя реликвия, если не считать тебя, — он бережно и почти нежно коснулся украшенного причудливой резьбой футляра из черного дерева тонкими ухоженными пальцами с миндалевидными ногтями. — Здесь хранится магический манускрипт, который привезла с собой еще Тумарси, но создан он был гораздо раньше, возможно, даже до рождения Элгона. Я прочел его, но стараюсь не трогать без крайней необходимости. Такие древние вещи весьма хрупки, некоторые из них при неосторожном обращении либо рассыпаются в пыль, либо с них, извлеченных на свет, осыпается краска, и их становится нельзя восстановить.

— На него можно взглянуть? — спросил англичанин.

— Нет! Я же только что тебе объяснил. И… прошу тебя, не проявляй ненужного любопытства, не приноси ему в жертву нашу дружбу и добрые отношения.

— Граф неспроста запретил к нему прикасаться. Ты непременно должен выяснить, какие сведения там таятся, — высказалась по этому поводу гораздо позже Ника, узнав о разговоре. — Что, если тогда для нас многое прояснится?

Эльбер так и поступил, нарушив запрет Ютена почти не колеблясь. Правда, его познания в языке Побережья были достаточно невелики, письмена он читал с изрядным трудом. Но, к его удовольствию, автор манускрипта не поленился снабдить свои описания подробными иллюстрациями. Ознакомившись с ними, Эльбер почувствовал, как кровь буквально стынет в его жилах…

— А ведь я настоятельно просил тебя не совершать опрометчивых поступков. Ты не послушал меня…

Англичанин вздрогнул. Он увлекся и не заметил, как Ютен приблизился к нему со спины.

Пергамент же в его руках не рассыпался, но вспыхнул холодным голубоватым огнем и превратился в пепел, медленно просыпавшийся меж пальцев на беломраморный пол хранилища.

— Так вот какую участь ты мне уготовил, Ютен! — в ярости воскликнул Эльбер. — Ты — сумасшедший! Ты не служишь Элгону — он запретил человеческие жертвоприношения!

Граф и бровью не повел.