Там, где лес не растет

Сколько ни пытался он держать на краю зрения суливший полёт глинистый «лоб» самого верхнего слоя – мгновение, когда перед лодочкой разверзлись-таки несколько саженей пустоты, случилось всё равно неожиданно. Коренга не заорал от страха только потому, что толку от этого было бы чуть, а вот должное сосредоточение утратить – запросто. А ещё миг спустя впору было бы добрым словом помянуть батюшку, кузнеца по имени Железный Дуб, и бесконечные деревянные изразы, испытанные им прежде, чем делать тележку для сына. Лодочка не запрокинулась и не клюнула носом, лишь чуть накренилась в полёте, да и то по неловкости Коренги или оттого, что он не поровну разгрузил её стороны. Она упала скулой, Коренга ударил веслом, не давая лодочке опрокинуться, как навы́к дома, украдкой от старших прыгая по речным перекатам… Поверхность озера показалась ему каменной, гребок едва не вышибло из рук, а сами руки – из плеч, лодочку завертело, но это беспорядочное вращение уже ничем ей не грозило. Коренга без большого труда успокоил судёнышко всё тем же гребком. И, тяжело дыша, стал озираться.

Ему показалось, он угодил в гигантский, медленно вращавшийся водоворот. Воображение тотчас увидело посередине урчащую, засасывающую воронку. Страху добавлял ещё грохот прибоя, эхом возвращавшийся от гряды. Если бы Коренга не успел обозреть Змееву котловину с холмов и понять, где подстерегала истинная опасность, ему тяжко было бы удержаться и не броситься сразу грести назад к берегу!.. Молодой венн перевёл дух, хотел утереть лицо, взмокшее уже не от дождя, а от пота, и увидел, что в кровь рассадил правую руку. Когда, обо что?.. Не вспомнить. Он завертел головой, ища плавучий дом.

Тот обнаружился неподалёку. Старик вновь лежал совсем без движения, ни дать ни взять израсходовав последние силы, зато девчонка так размахивала руками, словно без этого Коренга должен был неминуемо проскочить мимо. Молодой венн развернул лодочку и снова погрузил в жижу гребок. Страх сменился не менее гибельным упоением мнимой удачей. У него всё получилось, больше не было особой нужды спешить, вот сейчас он снимет их с гибнущего сруба и спокойно перевезёт к берегу. Может, даже по очереди.

Тут он весьма вовремя вспомнил о клокотавших потоках Змеева Следа, вливавшихся в озеро со стороны суши, и наново похолодел. По густой глинистой грязи его лодочка в самом деле скользила быстро и весело. Что-то будет с нею в кипящем разливе, где бьются одно с другим семьдесят семь безумных течений?.. Да с тройным грузом вместо одного?..

Думать об этом было ещё бесполезней, чем гадать, принесла ли уже Эория обещанную верёвку. Коренга просто погнал лодку вперёд, орудуя веслом почти с той же яростью, что в море, перед лицом насмешников-сегванов. Девка на крыше вдруг сорвалась с места, исчезла за горбом сломанного охлупня – и вернулась, таща обширную кожаную суму.

«Ну нет, – успел озлиться про себя Коренга, – поклажу не повезу…»

Борт лодочки вмялся в пропитанную глиной солому: молодой венн позаботился так подвести её к плавучему дому, чтобы не напороться на торчащий обломок бревна и не оказаться зажатым под нависшей стеной. Мелькнули жёлтое лицо старика и обрывки верёвок, которыми когда-то была опрятно проплетена кровля. Девка что-то требовательно прокричала на незнакомом Коренге языке.

«Помолчала бы лучше. Сам знаю, что без деда не поплывёшь…»

Коренга бросил весло, нарочно для такого случая привязанное прочным шнуром, и они с девчонкой взялись за дело так, словно всю жизнь работали сообща. Коренга знавал иных мужчин, которые на месте этой крикуньи тотчас сами запрыгнули бы в лодку… да кабы ещё не попытались выкинуть вон её хозяина. Непугливая девка перво-наперво подала ему старика. То есть быстро сказано – подала. Высушенное возрастом тело казалось, как говаривали дома у Коренги, из трёх щепочек сложенным, но, когда плоть оставляют силы и разумная воля, даже такие костлявые щепочки почему-то оказываются неподъёмно тяжёлыми! Коренга, сам лёгкий телом и вдобавок вынужденный удерживать лодочку, пару раз чуть не вывалился за борт, но наконец беспомощный старец повис, перекинутый, как через седло, через носовой щит. Коренга стал ждать, чтобы на корму козой вспрыгнула шустрая девка, но какое там!.. Она уже тащила к лодочке кладь, бывшую, кажется, ещё тяжелей старика.

Веннский язык изобиловал шуточными поговорками о женщинах, где мудрые водительницы семей представали недалёкими умом, но зато не в меру хозяйственными. Венны находили эти присловья очень забавными, только сейчас Коренге было не до смеха.

– Дура! – заорал он, силясь перекрыть плеск и грохот воды. – Пусти её в Вирий, она и корову за собой поведёт!