Там, где нас нет

– Но Эд пишет, что при перемещении из одного параллельного мира в другой ты всегда попадаешь в одно и то же время, до минуты, даже до секунды. Путешествовать в прошлое или в будущее невозможно. Только вбок. Эд описал это четко, ясно и весьма убедительно.

И папа, и Эмити прекрасно знали, что ученые часто ошибаются. Гораздо чаще, чем оказываются правы. В конце концов, они всего лишь люди. Эмити была начитанная девочка, и читала она не только фэнтези-романы, в истории тоже неплохо разбиралась, и ей известно было, что научные постулаты трехсотлетней, столетней, да что там, даже пятидесятилетней давности зачастую не вызывают ничего, кроме улыбки.

Но здесь не до смеха. Если они с папой не просто переместились из одного мира в другой, но еще и запрыгнули в будущее, не исключено, что они вернутся в родной мир лет на десять – а то и на сто! – позже, чем нужно.

Эмити изо всех сил старалась сохранять позитивный настрой, не пускать в голову мрачные мысли, ведь от них один вред и никакой пользы, но все же сказала:

– Похоже, нам пипец.

– Никакой нам не пипец, – произнес отец, глядя на дом Боннеров.

– Нет, пипец, – настаивала Эмити.

– Попрошу не пользоваться этим выражением. Оно грубое.

– Не самое грубое из тех, что приходят на ум.

Услышав свой голос, Эмити тут же пожалела о сказанном. Тон у нее был склочный, как у девочки-подростка перед месячными. Наверное, из-за сильного испуга.

– Согласен. Но все равно следи за языком.

Он долго смотрел на дом. Пожалуй, даже слишком долго, если учесть, что вокруг была ночь и в ней таились черт-те какие ужасы. Так смотрят на полузасыпанную песком пирамиду в египетской пустыне, на загадку, окутанную тайной. Наконец он повернулся к Эмити:

– В общем, слушай. Давай условимся, что это не будущее. Просто здесь технологии развивались гораздо быстрее, чем на первичной Земле. Ученые сделали все нужные открытия гораздо раньше, одно зацепилось за другое, и пошло-поехало.

Хотелось бы надеяться, что это так, иначе вернешься на первичную Землю, а Джастин Дакота – в будущем из него, кстати, получился бы неплохой муж – уже девяностолетний старик с кардиостимулятором и механическими коленками.

– Пап, но, если у них здесь такие машины, в доме должно быть полно крутой техники – такой, что мы никогда не видели.

– Наверное, она там и есть. Под залежами мусора. Мы же сразу ушли, даже толком не осмотрелись.

Может, оно и так. Возвращаться в дом Эмити не хотелось. Нечего там смотреть. В их мире у Боннеров симпатичное жилище, а здесь – уродливые викторианские развалины прямиком из рассказа Эдгара По. Так и ждешь, что этот дом вот-вот засосет в трясину или наполнится людьми в масках и карнавальных костюмах, пережидающими нашествие Красной Смерти, хотя все уже позаразились и кровь хлещет у них изо всех дыр.

– Ну ладно, – сказал отец. – Нам пора. Пойдем в город, поищем место, откуда можно вернуться на первичную Землю – туда, где нас не встретит Фолкерк со своей армией.

Когда они шагали по переулку, в небе, словно острия ножей для колки льда, мерцали звезды, а лунные кратеры были похожи на глаза, следящие за путешественниками из-за дубовых крон. Свернув на улицу Полых Дубов, Эмити увидела, что все четыре прилегающих переулка пусты, если не считать нескольких брошенных автомобилей – таких же футуристичных, как и тот, что стоял на подъездной дорожке Боннеров. Дубы здесь росли пореже, и луна – бледная, рябая, равнодушная, – казалось, движется по небу, не спуская с Эмити своих глаз-кратеров.

50

Почти с самого начала своего существования Суавидад-Бич был весьма привлекательным и живописным городком. Строился он в соответствии с замыслом городского архитектора, подкрепленным муниципальными законами, и под надзором представителей местного исторического общества, людей неподкупных и непоколебимых. Любое строительство или ремонт в коммерческой зоне и прилегающих жилых районах разрешалось только при условии, что новое или отремонтированное здание будет выглядеть так, словно стоит здесь с момента основания города. Туристы с большей охотой посещают спокойные места, напоминающие о том, что раньше трава была зеленее. Главное, чтобы за ухоженными старинными фасадами скрывались самые современные удобства.

Сделав лишь несколько шагов по первому кварталу Лесной авеню, Джеффи и Эмити заподозрили, что в городе есть кто-то живой. Кто-то вроде призрака в Парижском оперном театре из романа Гастона Леру, блуждающий по лабиринту улиц и переулков. Если так, фонарик привлечет ненужное внимание, поэтому Эмити его выключила.