Там, где ты (ЛП)

Он окидывает меня озорным взглядом:

— Тогда докажите, что я не прав. Покажите, что вы умеете.

— Почему ты считаешь, что те, кто старше восемнадцати, не могут танцевать?

— А почему я должен думать обратное? — он пожимает плечами. — Увидеть, значит, поверить. Давайте, ответьте за свои слова.

— Иди танцуй, — говорю я ему с притворной строгостью.

Танцы заканчиваются, и я ухожу, стараясь не попасть в число дежурных, отвечающих за уборку. Из парковки уезжает на машинах пара ребят и потом там становится совсем тихо. За спиной я слышу шаги на бетонном полу, но не обращаю внимания, пока до меня не доносится оклик Роберта:

— Подождите!

— Танцы уже закончились? — спрашиваю я появившегося прямо перед мной Роберта.

— Нет. Ну, почти, — на лице у него снова играет озорная улыбка и ясно, что он что-то задумал.

— Что? — спрашиваю я.

— Вы же не думали, что я дам вам так просто спрыгнуть с крючка?

— Спрыгнуть с крючка?

— Да. Идёмте! — он дёргает меня за рукав, потом рысью направляется к своей машине, припаркованной немного дальше под одним из фонарей. Помедлив, я отправляюсь за ним и настороженно жду, чего он там надумал. Роберт отпирает дверь, садиться внутрь и включает зажигание. Подойдя ближе, вижу, что он подключает свой iPod и просматривает список песен, пока не находит нужную. Потом нажимает воспроизведение, делает громче и выходит.

— Нет, — протестую я. — StereoHearts? Это не честно.

Он широко улыбается и опирается на машину, складывая руки на груди, затем приглашает меня жестом начать.

Я окидываю взглядом парковку. Здесь ещё много машин, но людей не видно.

— Ты, правда, хочешь, чтобы я это сделал?

— Конечно. Хотя бы попытайтесь.

Итак, у меня два пути: отказаться и пожелать доброй ночи или танцевать. Да, какого чёрта?!

— Хорошо.

И когда композиция Адама Левина плавно перетекает в рэп ТревиМаккоя, я делаю поворот на 360 градусов, разминаю суставы и показываю всё, что умею.

На лице Роберта сначала появляется удивление, но затем он начинает следить за движениями моих ног, двигая плечами и головойв такт музыки.

— Йю-хуу! Танцевальная вечеринка! — выкрикивает кто-то. К нам присоединяются ещё трое детей, уходящих с танцев и привлечённых музыкой, как мотыльки на свет. Среди них —одна из моих бывших девятиклассниц, Анисия Мур. Она высокая, может, метр семьдесят, но, чёрт, как же хорошо она двигается! Анисия танцует со мной, потом хватает Роберта за руку и оттаскивает от машины. К нашей группе присоединяются ещё двое.

Когда песня заканчивается, дети исчезают также быстро, как и появились. Анисия поворачивается уходить и громко выдаёт:

— Мистер МакНелис умеет танцевать! Как можно было такое скрывать, мистер Мак?

— Да-да, — отвечаю я и машу ей в ответ.

Я поворачиваюсь к Роберту, и он широко улыбается.

— Я прошёл проверку?

— Хм, мы к этому ещё вернёмся.

— Мы к этому ещё вернёмся, — бурчу я, улыбаясь. Достаю телефон посмотреть время.

— Это ваша дочь? — спрашивает Роберт и вытягивает шею, чтобы получше рассмотреть фото на заставке.

— Это Кики, — отвечаю я, протягивая телефон.

— Какая хорошенькая.

— Так и есть.

— У вас есть ещё фотографии?

Зря он это спросил. Я открываю фотоальбом и пролистываю фотографии, рассказывая, где каждая из них снималась и почему. Там даже есть фотография Майи в больших солнечных очках и бейсбольной кепке с заправленными под неё волосами. Она держит Кики в воздухе. Я сфотографировал их в момент, когда Майя отвернулась. Её лица не видно, но её улыбка отражается на лице Кики. Эта фотография — одна из моих любимых. Когда Роберт спрашивает о Майе, я отвечаю:

— Долгая история. Как-нибудь расскажу.

Возвращаю мобильный обратно в карман и вижу на заднем сиденье его машины макет гвардейской винтовки. И не могу удержаться.

— Можно? — спрашиваю я, открывая заднюю дверь.

Винтовка выкрашена в белый цвет, с чёрным затвором и чёрным ремнём. Она вся в царапинах: края истёрты и покрыты вмятинами от постоянных ударов о бетонный пол.

Наверное, таков закон природы: если у тебя в руке оказывается жезл, тебе обязательно захочется им повертеть. То же самое и с гвардейской винтовкой. Я делаю одно вращение, а потом подбрасываю и, когда она летит мне прямо в голову, успеваю немного уклониться.

— Вы в порядке? — спрашивает Роберт.

— Чёрт! Больно.

— Чуть больше двух килограммов натурального дерева, созданного специально, чтобы достать каждого вокруг бросающего в радиусе метра, включая самого бросающего. Если вы хотите поиграть с моей винтовкой, то вам придётся научиться с ней правильно обращаться.

— Правда? — говорю я, пытаясь скрыть улыбку, возникшую даже несмотря на боль в ушибленном месте на голове.

— Да, правда.