Там, где ты (ЛП)

Оказывается, в книге идёт речь о молодом коне с аллергией на розы. Каждый раз, как Роберт оказывается возле розы... АПЧХИ-И! Кики знает, когда нужно чихать. Она широко раскрывает глаза и, почти не дыша, ждёт, пока я, дразнясь, оттягиваю момент, а потом разражаюсь громким чихом. Она смеётся, а потом добавляет от себя:

— Будь здолов, Лобелт.

Я каждый раз улыбаюсь.

Это старая книга с иллюстрациями П. Д. Истмена, где у грабителей ещё можно увидеть в руках оружие. Во как!

На третьем заходе веселье Кики немного стихает. В конце книги Кики снова держит палец во рту и больше не желает Роберту здоровья. Меня это печалит.

— Так, малышка, — говорю я, закрывая книгу, дочитав до конца. — Пора спать.

Быстро перебираюсь через поручень, а Кики уютно устраивается под одеялом и вздыхает. Снова вытягиваю палец у неё изо рта и кладу её крошечную ладошку на подушку:

— Спокойной ночи, малышка.

— Я люблю Лобелта, — говорит она мягко.

— Я тоже.

— Заснула? — спрашивает Майя, когда я возвращаюсь в гостиную.

— Вырубилась. Так, что мы смотрим? — устраиваюсь на другом конце дивана.

Она называет фильм, я бросаю: «Отлично», но сам даже не вникаю в название. Майя сворачивается возле меня калачиком, и я чувствую себя одновременно и комфортно, и неуютно, будто в жаркий летний день одел шерстяной свитер. Мы уже это проходили. Не могу отделаться от чувства, что я совершил огромную ошибку.

Майя ставит перед нами на стол большую миску попкорна. Какое-то время я пялюсь на неё, пытаясь что-то вспомнить. Потом начинается фильм. Заставляю себя перевести взгляд в экран, но ничего не вижу. По правде говоря, мне просто хочется побыть одному. Усилием воли заставляю себя остаться, но потом не выдерживаю, хлопаю Майю по колену и встаю:

— Я пошёл спать.

— Да, ну. Только середина фильма.

— Прости. Был долгий день.

Майя надувает губы. Сейчас они с Кики очень похожи. Но от надутых губ Майи у меня на сердце не становится теплее. Потягиваюсь, зеваю и иду в свою комнату. Если честно, подумываю о том, чтобы запереть свою дверь на ключ, но отметаю эту мысль, как глупую. Майя не будет вторгаться в моё личное пространство.

Перед тем, как выключить свет, разблокирую номер Роберта.

Мне жаль. Я хочу начать всё с начала.

Я долго пялюсь на своё сообщение. Экран успевает погаснуть семь раз и, чтобы включить его, мне приходится семь раз нажимать на кнопку. Хочется нажать «Отправить». Но вместо этого жму «Сброс» и выключаю свет.

Глава 29

Роберт

— Просыпайся, лентяй! У тебя гость.

Я переворачиваюсь и со вздохом тяну:

— Который час?

Мама поднимает в комнате жалюзи:

— Уже одиннадцать. Вставай. Я совсем не хочу развлекать Ника полчаса.

Супер. Для этого ещё слишком рано.

Ник никогда не был у меня дома. Двумя минутами позже открываю дверь и с удивлением наблюдаю, как внутрь входит Ник. На нём — его любимые фиолетовые джинсы Rude и обтягивающая футболка Tapout. Можно подумать он — ярый поклонник боевых искусств. Солнечные очки на лбу. Но не слишком высоко. Ровно настолько, чтобы иметь крутой вид.

И снова задаюсь вопросом: что привлекательного я в нём нашёл?

— Чего тебе? — говорю я, проводя рукой по взъерошенным волосам.

На мне всё ещё надеты фланелевые пижамные штаны и футболка. Своему бывшему бойфренду я сделал единственную уступку: почистил зубы.

— Я хочу знать, почему ты на меня злишься, — Ник упирает кулаки в бёдра и переносит вес на одну ногу. На его лице появляется капризное выражение, которое на меня совершенно не действует. — Потому что я не пришёл на похороны твоего отца? Ты же знаешь, что я думаю о больных людях и подобных вещах. И я же отправил тебе бумажные цветы. Мы с Кристал делали их три часа. Я думал, что ты хотя бы оценишь мои старания.

— Спасибо за цветы. Теперь всё?

— Ты злишься, потому что я пригласил к себе девочек? Хорошо, я понял. Ты ревнуешь. Как насчёт того, чтобы все среды были твоими? И, может быть, каждая вторая суббота?

— По средам и субботам я занят на общественных работах.

Он долго на меня смотрит, потом говорит:

— Почему с тобой так сложно?

— А тебе не всё равно? Я для тебя никто, как и ты для меня. Почему бы нам не признать этот факт и не двигаться дальше?

— Ты сейчас ведёшь себя, как мудак.

Я раздражённо поднимаю руки.

— Просто уходи, — говорю я, открывая дверь. Несколько секунд Ник не двигается. Он смотрит вниз, на свои ботинки, и я уже начинаю его жалеть. Зажимаю свой лоб между большим и средним пальцами. — Ник...

Он прерывает меня:

— Ты много потерял.

— Что ж, тем хуже для меня.

Ник бросает на меня долгий нечитаемый взгляд и выходит из дома. Я захлопываю за ним дверь.

На кухне мама хихикает над двумя ломтиками хлеба, только что засунутыми в тостер.

— Ты слышала? — спрашиваю.

— Он никогда мне не нравился. И ты это знаешь. Только мне жаль, что он был... в общем, ты понимаешь.

Перебираю почту, сложенную стопкой на кухонном столике. Нахожу конверт, который адресован мне.

— Когда это пришло? — спрашиваю, открывая.

— Вчера. Но я забрала почту только сегодня утром. От кого оно?

— От мисс Момин.