Там, на той стороне

Она встала и прошлась по комнате, словно хотела размяться. Каблуки ее туфель издавали цокающий звук, а слабый ветерок, который дошел до Натана, это случилось, когда девушка проходила мимо кровати, принес с собой приторный запах женских духов. И этот запах, и ее походка, плавно скользящая, все это уже кажется сидело в его памяти.

— Тебе необязательно было рассказывать про нас Роуз, — сказала Саманта, присев рядом с ним.

— Про нас? — переспросил Натан. Мальчику вдруг стало неприятно от ее взгляда, и он принялся глядеть в черный экран телевизора. В нем он увидел в отражении себя, казавшегося таким маленьким и беззащитным, а рядом искаженную фигуру странной женщины, ее голова вытянулась, а руки стали круглыми и загнутыми внутрь. Натан перевел взгляд на женщину, которую он, кажется, начинал бояться, к его великой радости, выглядела она, как и прежде.

— Или это выскочка Майки тебя об всем предупредил?

Женщина говорила строго, но с едва заметной ухмылкой.

— Я не знаю никакого Майки, — ответил Натан. — Мою маму зовут Мишель, а папу Стивен, если вы хотите, что-то узнать еще, спросите у них.

— Это вряд ли… но кажется, ты и вправду ничего не помнишь. Хм, тем лучше для тебя.

Я заберу твою маленькую ничтожную душу.

— Зачем вы так говорите? Зачем вы говорите эти плохие вещи? Разве вам не надо просто убрать поднос и уйти? — спросил Натан с тревогой в голосе. Он уже не рад, что познакомился с ней и надеялся… он все же надеялся, что к нему кто-нибудь придет, потому что как ему виделось, Саманта была плохой, очень плохой.

— Ты думал, что можешь от нас сбежать?

— Нет… не знаю.

Ему неожиданно пришло в голову что-то ужасное и нелепое, отчего ему захотелось опять плакать.

— Вы что хотите убить меня?

— Ну не сразу, — улыбнулась девушка. — Иначе, как, по-твоему, я смогу вернуться назад?

Мальчик все-таки заплакал. Ему стало страшно от того, с каким спокойствием, женщина говорила такие ужасные вещи.

— Ну что ты, Натан? Разве нужно плакать? — сначала будто сочувствуя ему, проговорила Саманта, а затем зло добавила:

— А может быть ты еще и нассышь нам тут?

«Значит ей кто-то рассказал», — подумал он и заплакал еще сильнее.

Это стало ее раздражать, и она что есть силы швырнула металлический поднос в телевизор. Посуда попадала в стороны, разлетаясь на осколки, а телевизор издал такой оглушительный хлопок, что у Натана заболело в ушах.

И тут Натан увидел своими голубыми глазами, которые стали делаться еще больше, а его рот открываться еще шире, по мере того как эта женщина, которая называла себя Самантой, вдруг вся потекла, как восковая свеча, лицо ее перекосилось и стало стягиваться в сторону, пока не треснуло с хрустом, который напомнил лопнувший шарик. Она принялась сдирать с себя кожу огромной когтистой лапой, что торчала у нее из спины издавая при этом чавкающий звук ртом, который растягивался как резиновый жгут.

— ЧАВК-ЧАВК-ЧАВК!

Натан попятился к стене. Вот он нащупал рукой окно и не отрывая взгляда от того, что осталось от этой женщины, принялся водить рукой в поиске защелки, но ухватился за толстый металлический прут.

— ЧАВК-ЧАВК-ЧАВК!

Халат на ее груди стал расходиться по швам, и Натан увидел, впервые в своей жизни, две больших голых груди. Они покачивались, ударяясь друг об друга, а темные круги сосков торчали кверху, как острые колпачки.

— ЧАВК-ЧАВК-ЧАВК!

Вот она идет к нему, передвигаясь на цепких паучьих лапах с волосатыми наростами, от одного вида которых к горлу Натана подступил тошнотворный комок. Он сумел удержать его в себе, плотно закрыв двумя руками рот. Тот ужас, который он видел перед собой, заставил детское сознание раскрыть потаенные углы воспоминаний, что надежно скрывались от него все это время, медленно сдувая с них пыль. Теперь ему стало ясно как день, чего она от него хочет. Она была тем безумием, что приходило к нему по ночам, но по каким-то причинам, ей до сих пор не удавалось причинить Натану вред, может быть его кто-то охранял, этого он не знал.

Она хотела завладеть тем, что было только у него, его способностью попадать в «провал». И он не может отдать его так, как если бы это было яблоко, которое лежит у него в кармане и все что ему нужно сделать это просто его достать и протянуть ей.

Нет, он знал, что ему будет больно, не так больно, как от удара молотком по ногтю, когда он пытался соорудить домик для птиц, а намного, намного больнее. Она будет его мучить и вынимать все то, что находится в теле, все эти органы, печень там и остальное. Она даже заставит его на это смотреть… заставит смотреть на свой непереваренный завтрак в распоротом животе.

Все это пролетело в его голове одной четкой картинкой.

Губы женщины, которые теперь болтались как рваная тряпка на подбородке, все еще пытались шевелиться, но в голове Натан все слышал.

— ЧАВК-ЧАВК-ЧАВК

—Как они могли доверить его тебе? Ты же даже не можешь нормально стоять, ничтожный слабый мальчишка!