Там, на той стороне

—И мне глубоко насрать, что думают обо мне люди! — крикнула Наоми женщине, которая пыталась запихать себе между ног вантуз, с тем же самым дурацким символом на лбу. В ответ на нее посыпались проклятия. Теперь для Наоми это было заклинанием, которое ограждало ее от окружающего мира. В руках у нее дробовик, а внутри уверенность, что она черт возьми, не просто Наоми Кейн, дочка отца-педофила, извращенца и вечно сидящей на антидепрессантах матери. Теперь она…

Наоми запнулась.

Слова повисли в воздухе. Она представляла их встречу немного иной. Она должна состояться в тот момент, когда будет к этому готова и теперь она поняла, что этого момента не существует.

— Дж-и-и-и-н! — воскликнула Кейт Кейн, размахивая шляпкой. — Дорогой, посмотри, это же наша дочь!

Лукас Кейн стоял и заглядывал в окно, держа одну руку в штанах и ритмично подергивая ей туда-сюда.

—Кто? Наоми? — спросил он, сопящим голосом.

—Да дорогой, наша Наоми. Ну иди сюда, обними свою мамочку.

Кейт Кейн развела руки.

—Ты… не моя мама, — ответила Наоми и сделала шаг назад.

Женщина с безумными глазами и сектантским знаком на лбу, выпятила нижнюю губу и нахмурила бровки, совсем как маленькая девочка.

—Ты слышал, дорогой, что она про меня сказала?

—Ч-ч-то?

Мужчина несколько раз нервно моргнул, дернулся, его лицо разгладилось, он глубоко выдохнул и вытер руку об пиджак.

— Что ты там говоришь, дорогая?

— Наоми сказала, что мы не ее родители, — проговорила Кейт Кейн.

—Она так сказала? — переспросил Лукас Кейн, вытягивая ремень из брюк.

—Точно… так и сказала, слово в слово, — подтвердила женщина.

—Тогда мне придется ее наказать.

Мужчина улыбнулся и стал наступать на Наоми.

— Если бы ты не отреклась от истины, то из тебя вышла бы послушная девочка. Помнишь, какой ты была послушной, Наоми? Папочке нравилось твое послушание.

Он махнул ремнем в воздухе.

– А теперь ты плохая девочка, Наоми, очень плохая девочка!

Наоми попятилась, делая шаг за шагом, пока не уперлась спиной о стену.

— Не сопротивляйся, Наоми, — говорила Кейт Кейн. — Дай папочке показать любовь Великой Матери… дай ему ее показать.

—Не подходи!

—Дорогой, возьми ее прямо здесь.

Лукас Кейн махнул ремнем еще раз и на этот раз металлическая пряжка обожгла Наоми лицо.

—Мне глубоко насрать, что думают обо мне другие, — сорвалось у Наоми.

Мистер Кейн остановился и поморщился, как от зубной боли.

— Что ты сказала?

—Мне глубоко насрать, что думают обо мне другие, — с вызовом произнесла Наоми.

И тут тормоза, которые все это время сдерживали груз обиды, боли и всей недосказанности, что со временем превратился в многотонный контейнер, не выдержали и с сильнейшим скрежетом вырвали из нее целый поток слов.

—Ты, грязный похотливый мудак, — Наоми ударила Лукаса Кейна прикладом в плечо, отчего он шлепнулся на задницу. – Я терпела, когда ты меня трогал, унижал, заставлял слушать эту чертову классическую музыку.

Наоми уже перешла на крик.

— И наконец, когда ты взял меня силой и… и изнасиловал, гребаный ты дрочила. И ты думал, что тебе это все сойдет с рук?

Кейт Кейн попыталась подкрасться к Наоми сзади, но тут же получила такой удар по голове, что выронила шляпку из рук и рухнула без сознания.

— Не противься ее воли! — завопил мужчина. — И она тебя благословит. Прими ее дар.

— Больной ублюдок, — с презрением в голосе сказала Наоми. — Надеюсь, у тебя отсохнет член.

—Не противься ее воли, Н-а-о-м-м-м-и!

Мужчина приспустил штаны и выставил напоказ сморщенный, спрятавшийся в седых волосах, стручок.

— Ф-у-у-у!

Наоми чуть не стошнило, и она поспешно отвела глаза, чтобы этого не видеть. Она ведь может сейчас взять и отстрелить его хозяйство. Всего лишь нужно как следует прицелиться и нажать на курок. Ну что тебе стоит Наоми? Соблазнительный голос в голове заставлял ее подчиниться. Она направила оружие.

(Давай, стреляй, разорви в клочья его причиндал, пусть он кричит от боли так же, как кричала и ты!)

Наоми колебалась. Это ее шанс. Но разве это имела ввиду мисс Грейсон?

Пока она размышляла, в самом конце дороги на них, что-то надвигалось. Что-то темное, огромное с злобным оскалом и шерстью.

«Олени у нас с роду здесь не водятся», — вспомнила она слова мистера Рассела.

Такую вмятину запросто могла оставить такая тварь. Наоми отбежала с дороги и спряталась в небольшом переулке, дальше был задний двор, заканчивающийся тупиком.

Лукас Кейн тоже заметил ее, но вместо того, чтобы бежать, радостно махал.

—Да здравствует Великая Матерь! — выкрикивал он. — Смотри, Наоми, это же дитя Великой Матери! Ну разве оно не совершенно? А-а-а! — ликовал Лукас Кейн.

Но это продолжалось недолго.

Тварь набросилась на него, Наоми отчетливо видела, как пасть сомкнулась на его гениталиях. Мужчина визжал от радости и боли, кричал что-то нечленораздельное, пока еще был жив, затем, видимо чудовище перегрызла ему артерию или гортань, и он забулькал, будто уснул в тарелке с супом.