Там, откуда ушли реки

Пустыни в СССР занимают более 3 миллионов квадратных километров из 40 миллионов квадратных километров пустынь всей Земли. Среднеазиатские пустыни занимают одну седьмую часть нашей страны и тянутся с севера на юг почти на 1200 километров.

Самое страшное в пустыне — жара. Народные пословицы говорят: «Если птица пролетит над пустыней, то опалит крылья, если по ней пробежит зверь, то обожжет лапы». Еще говорят: «Когда птица летит над пустыней — она теряет перья, когда человек идет через нее — то теряет ноги». Но благодаря сухости жара переносится легче, чем во влажных тропиках. Испаряясь, пот охлаждает тело, но организм за короткое время обезвоживается. За несколько часов человек, находящийся на солнце в пустыне, теряет до восьми литров воды. Потеря воды вызывает мучительную жажду. Бороться с жаждой и обезвоживанием можно только одним путем — постоянно пить воду, желательно горячую: она быстрее всасывается кишечником и восполняет потери в ней организма. В жару следует избегать нагрузок. «Лишний шаг в пустыне, — говорят туркмены, — лишний глоток воды».

Летом пустыня изнывает от жары, и 35–40 градусов в тени довольно часты. Зимой, наоборот, не встречая на пути к Сары-Ишикотрау никаких преград, с запада приходят снегопады, а с севера— сильные морозы, доходящие до минус 40 градусов. Годовая амплитуда температуры таким образом доходит до 80–90 градусов. Пустыня в общем враждебна к человеку. Не случайно, рассказывается в летописях, когда кровожадный хромец Тамерлан со своим войском подошел к границе Голодной степи, то испугался ее сухого и безжизненного пространства и повернул обратно. Только недавно узнали, что в 525 году до новой эры, когда после длительных и кровопролитных войн Древним Египтом завладели персы, пятидесятитысячная армия царя Камбиса, посланная на юг, бесследно исчезла и, как теперь стало известно, погибла до единого человека в песчаной Ливийской пустыне.

Половина осадков в пустыне выпадает весной, остальные — осенью и зимой. Но иногда этот порядок нарушается, и дожди идут с запозданием. Летом проливной дождь бесполезен. Он мгновенно испаряется, а давно закончившие вегетацию растения не могут уже воспользоваться влагой. Когда зимой выпадает глубокий снег и, подтаяв, покрывается ледяной коркой, наступает голод для домашнего скота и диких копытных животных. Они не могут добраться до растений.

К довершению всего в пустыне властвуют ветры. Они поднимают в воздух мельчайшие частицы пыли. После солнца ветер — второй хозяин в пустыне, пыль в воздухе усиливает жару. Пылинки, поглощая солнечные лучи, нагреваются и отдают тепло воздуху.

Но впрочем, я, кажется, наговорил много страшного про пустыню. К жаркому климату ее можно привыкнуть и полюбить ее природу. А когда к природе пустыни и путешествиям по ней есть интерес, тогда оправдывается старая русская пословица: «И пустыня хороша, коль веселая душа». Как необычна и многолика ее природа, как она красива в своем суровом и своеобразном обличии! Попробуйте заставить исконного жителя пустыни, туркмена, переселиться, допустим, в горы — он откажется покинуть родные места. Не случайно мудрый Саади воскликнул: «Все земли перед тобою убоги, о пустыня!» Я тоже привык к пустыне, полюбил ее и сейчас, в ее преддверии, с нетерпением жду интересных находок.

Впереди как будто знакомые дороги. Теперь, чтобы не заблудиться, мы не отрываемся от ранее составленной маршрутной книжки. Но как быть уверенным в том, что наш путь верен, когда так похожи друг на друга барханы и такыры? Вот на пути кем-то оброненная железная труба, и мы рады ей, она помечена в наших записях. Вот на голом песчаном бархане сломанная полуось грузового автомобиля — свидетельство трагедии. Ее мы тоже отлично помним и встречаем едва ли не громкими возгласами. Почти рядом с дорогой, на низком одиноком дереве разнолистного тополя, — большое орлиное гнездо. Его, кажется, прежде не было: не зря ли мы недалеко отсюда пропустили небольшую развилку дорог, не вернуться ли, пока не поздно, обратно? Ну, а вот этот колодец в понижении между песчаными барханами нам хорошо знаком, мы его видели на пути к первому городищу «Белые развалины» и следующему за ним урочищу «Деревянная нога», за которыми лежит неведомая нам пустыня.

Утренняя прохлада давно исчезла. Солнце поднялось над пустыней, и неумолимо жарки его лучи. Машина настолько горяча, что к ней не притронуться. Закипает в радиаторе вода, приходится останавливаться, студить мотор. Но я рад вынужденным остановкам, хожу вокруг, присматриваюсь.