Танец Грехов

— Мне уже тошно от этого, — Они уже вот почти что четыре часа пытаются вытрясти из их пленника хоть какую-то информацию, но тот молчал и молчит как партизан. Они испробовали всё — от физического упорства Однорукого, до хитрых техник и знаков Виктора, но пленник молчал и не отвечал. Когда-то длинная грива из волос каштанового цвета от воздействия огня обратилась в рваные, торчащие холмики на потемневшей голове. — Даю тебе последнюю попытку ответить.

— Вас пустят на Святой Трибунал за нападение на охотника при исполнении, — продолжал, плюясь слюной и кровью, говорить Кинжал, — Волк вас найдёт, уверяю, и загрызёт. Сукины… — Струйка со свистом вырвалась из щели между двух передних зубов и Кинжал ещё больше согнулся. Однорукий замахнулся для очередного удара, но Виктор его остановил.

— Ты сам доводишь дело до края. Ответь на наши вопросы, и мы тебя пустим.

— Как же, на прогулку разрешите? — Он скорчил жуткую гримасу и улыбнулся сквозь окровавленные жёлтые зубы. — Отлично, я как раз направлюсь к одной из баз, быть может, пара ведьм Эфрона вас пустит на шашлык, свинки.

Виктор приложил руку ко лбу. Да, он уже не раз и не два вспотел. Они совсем недавно прикончили двух преследователей, которые едва не обнаружили Однорукого. Боевой товарищ Зверева вынырнул из снега, повалил одного из них, а Виктор сбил с ног сложенным знаком другого. Все они перевалялись в снегу, но в конце концов Однорукий выхватил у преследователя длинный посеребренный клинок и вонзил в горло ублюдку. К тому времени, Виктор почти смог придушить своего нападавшего, но тот вырвался и едва глаза не выколол. Хорошо, что Однорукий умело режет человеческую плоть… А потом, сдерживая подступающую к горлу рвоту, Виктор Зверев, вместе со своим беловолосым товарищем, отправился за последним. За последнее время он только и делает что убивает и убегает, а теперь ещё и пытает людей! Голова от этого шла кругом, ноги подкашивались. Лучше уж сейчас выслушивать трёп своей ведьмы-тётки, нежели столкнуться в бою с настоящими ведьмами Эфрона.

— С какой целью вы нас преследуете? Что Аарону от нас нужно? Кто спланировал диверсию на операции?

— Мамка твоя, — огрызнулся Кинжал, — но как я слышал, она щас червей кормит, хе-хе.

— Хе-хе, — повторил Виктор и правую руку его оплела тёмная, пульсирующая субстанция. Воздух вокруг дрожал, пламя, казалось, тянуло к пленнику свои страшные, чёрные пальцы.

— Всё, укладываем его? — Однорукий, как всегда, беззаботно отнёсся к такому жёсткому решению. «Но что поделаешь, этот ублюдок молчит и только тратит наше время!»

— Ого, думаешь я испугаюсь тебя, щенок? — Кинжал дёрнул своей обожжённой головой и лизнул щель между зубами. — Но верно Волк говорил, что ты не простой сукин сын. Тихий принял тебя, суку, за демона и оказался прав. Ты от него не сильно-то отличаешься, ублюдок.

Эти слова Звереву совсем не понравились. Ещё когда он поступал в корпус, то мечтал нарезать потусторонних отродий и защищать людей от их напасти. Но какие-то высшие силы рассудили иначе и теперь ему приходится до полусмерти избивать, возможно, одного из своих коллег по службе.

— Ты не особо отличился от меня. Бегаешь за Старым Волком и послушно исполняешь его дрянные поручения? Думаю, тебя не удивит, что по его приказу полегло двадцать девять человек, а? — Виктор не знал, зачем объясняет это какой-то шавке, верно исполняющей свой мнимый долг. — Двадцать девять парней, которые думали, что идут защищать людей — всех сожрали демоны.

— Не удивит, не удивит, — пропел Кинжал и тяжело закашлялся кровью, — я ведь тогда был с ним.

По лицу Виктора скользнула ярость, и пленник это заметил.

— Напрасно играешь в героя, Виктор Зверев, напрасно. Чтишь себя добром и справедливостью, но на деле сам прилично измарал руки. Или ты думал, что мы не догадаемся? Хе-хе! Конечно, считал нас кретинами и полудурками. Раз ты все равно меня прикончишь, скажи мне… — Он снова зашёлся приступом тяжёлого кашля. — С кем ты заключил контракт, урод?

— Так вот, зачем вы за мной охотитесь? Ты, Акела, Соломон, вот что вам нужно? — Виктор не сдержал почти что истерического смеха. — Вы хотите знать, как я выжил!

Кинжал явно пожалел, что проговорился и опустил голову. Кровь каплями сползала с его губ.

Было ужасно темно, особенно в этой хилой хибарке лесника, но рассвет начал проникать своими длинными пальцами и сюда. Привыкших к тьме парней ненадолго ослепили яркие копья света, пронзившие тьму.

— Я отвечу тебе, — после долгого молчания сказал Виктор. По лицу его змеями ползали сомнения, но он решил, что это единственный выход из ситуации. Жестокий, аморальный, но единственный. — но только если ты ответишь мне. Правда за правду.

— Паршивая сделка, уродец. — огрызнулся Кинжал и сплюнул. — Ты прикончишь меня с минуты на минуту и твою поганую правду я унесу с собой в могилу, а вот если сам проговорюсь — сделаю тебе одолжение. Так какая моя выгода, что-то болтать тебе?

— Даю слово, что я не трону тебя. Ты останешься жив.